Мышка сама тянется к магнитоле. Водит по сенсорной панели пальцем, убавляя звук. Теперь я слышу, как долбит собственное сердце. Рядом с ней. Рядом с этой невзрачной мышкой.

Тянусь, чтобы вновь прибавить громкость. Алина хватает меня за руку. Между нами разгорается настоящий поединок. Я вырываю руку, она вновь хватает. Вырываю снова и несильно ударяю по её пальцам. Она бьёт в ответ. И всё это на бешеной скорости, ведь мы успели выскочить на шоссе.

Чёрт!

Хватаю её руку, насильно переплетаю наши пальцы и припечатываю тыльную сторону её ладони к своему бедру. Звук я так и не прибавил. Будем считать, что она выиграла. Но и я тоже.

Сжимая её кисть, бросаю взгляд на мышку. Она возмущена. И пытается освободиться.

Бесполезно. Я держу очень крепко.

Алина сдаётся. Дальше едем молча, держась за руки. Сердце долбит ещё быстрее и громче. И резко замирает, когда мышка произносит:

– Почему ты решил, что эта женщина твоя мама?

– Потому что, – сухо бросаю в ответ.

Краем глаза вижу, что Алина обиженно надувает губы.

Сворачиваю с трассы, не сбавляя скорости, и машина летит по узкой дороге мимо озера. В его прозрачной глади отражается луна.

– Егор, – начинает деловито Алина. – Для начала отпусти мою руку.

– Давай дальше. Что ещё тебе нужно? – потому что её руку я отпускать не намерен.

Она такая маленькая, нежная, хрупкая...

– Я хочу поговорить о случившемся, но… Всё, о чём я спрашиваю, оказывается для тебя больной темой, – продолжает Алина.

Твою мать... Что?

Резко вжимаю тормоз, останавливая тачку возле въезда в посёлок. Отпускаю руку девушки и выбираюсь из бэхи. Алина выскакивает следом.

Меня трясёт...

Пинаю по колёсам.

АААААА! Вашу мать! Больные темы, да?!

Да что она вообще знает обо мне?!

– Да что такого я сказала?! – кричит девчонка.

Резко развернувшись к ней, выпаливаю:

– Я подумал, что это моя мать, потому что последний раз, когда я её видел, она выглядела примерно так же, как та шваль! Как бомжиха! От неё воняло помойкой! Тухлой рыбой! Спиртягой! Скажи мне, мышь, может ли любовь довести человека до такого состояния?

Девчонка стоит в метре от меня, вылупившись огромными ошарашенными глазами, и молчит...

Твою мать! Что же ты заткнулась, а? Где твоя прозорливость, всезнайка?

– Ну? Что скажешь? Веришь в такую любовь?

Неуверенно мотает головой.

Конечно, не верит. Любовь должна быть вменяемой, здоровой. Если она вообще существует.

– Вот и я нет... – выдыхаю хрипло. – Моя обезумевшая мать скатилась до пьянчужки, прикрываясь любовью к отцу. Ей было плевать на сына. А мне стало плевать на неё. Я стал реже её навещать. Всё реже и реже. До тех пор, пока не понял, что не видел и не слышал её почти два месяца. Наведался к ней в квартиру, но не нашёл её там. Своей вины я не отрицаю. Поэтому и ищу её.

Шарю взглядом по застывшему лицу Алины. На нём ни кровинки. Она явно в шоке от моих откровений. Пля... Я такой мудак, что всё это вывалил на неё.

– Короче... Не лезь не в своё дело, поняла? – рявкаю я и отворачиваюсь.

Потому что мне отчего-то больно смотреть в эти огромные карие глаза. В них тоже боль. Из-за меня.

Оперевшись руками о капот машины, делаю глубокий вдох и надсадно выдыхаю.

– Ладно, поеха...

Договорить я не успеваю, потому что нежные руки вдруг обхватывают меня сзади, и тонкие пальцы смыкаются на моей груди. Чувствую, как её лицо прижимается к моей спине.

Фак...

Лёгкие горят. Не знаю, как вдохнуть. Не потому, что объятья слишком тесные, нет... Но они напрочь лишают меня воли.

Судорожно ловлю ртом воздух. Вдыхаю. И на выдохе хриплю:

– Зачем?

– Потому что мне кажется, что тебе это нужно, – тихо отвечает Алина.

Её голос вибрирует вдоль позвоночника, запуская стаи охренительных мурашек.

Мне это не нужно. Нет!

Или?.. Мне это пи*дец, как нужно!

Мы стоим так очень долго. Алина обнимает меня. Но я не обнимаю в ответ, продолжая упираться ладонями в капот.

Моё дыхание выравнивается. А вот сердце не собирается успокаиваться. Оно всё долбит и долбит, рискуя сломать все рёбра к хренам!

Я... должен что-то сказать... Как-то стряхнуть эту самоуверенную девчонку. Она не знает меня. Пусть даже не надеется, что разгадала долбаный ребус.

Но мне не хочется всё испортить. Этот момент наверняка станет одним из лучших моментом в моей жизни...

Положив ладонь поверх её рук, немного сжимаю пальчики. Они холодные и влажные. Алина явно нервничает. Её рука выскальзывает из-под моей. Девушка проводит ладонями по моим плечам и отступает. Медленно разворачиваюсь к ней лицом. Между нами вновь целый метр, хотя спина горит, по-прежнему ощущая её прикосновение.

– Знаешь, кареглазка, – делаю шаг вперёд, через силу ухмыляясь, – после всего, что ты видела и слышала, мне ведь придётся...

– Что? Убить меня? – насмешливо кривит губы девчонка.

– Почти, – подхожу вплотную. – Оставлю тебя в живых, если согласишься завтра вновь поехать со мной.

– Куда?

– Это сюрприз.

– Не люблю сюрпризы, – бурчит она.

– Ну... И не могу обещать, что ты будешь от него в восторге.

– Даже так? – вскидывает брови.

Носки нашей обуви соприкасаются. Между нашими телами не больше десяти сантиметров. Чёрт... Как же искрит!

– Ну ладно... Может, тебе и понравится. Ты ведь любишь веселиться, да?

– А кто не любит? – пожимает она плечами.

– Это значит «да»?

– Это значит, что я выбираю сюрприз, а не