Ветка взяла чашку, спокойно налила кофе, бросила кусочек коричневого сахара и села напротив Марины.

– Мне показалось, что ты тоже этого хочешь – разве нет?

Крыть было нечем, винить Виолу в домогательствах – бессовестно. Пришлось быстро свернуть тему:

– Даже поговорить не успели, просто как животные… Как Алешка? Ты вроде сказала, что он в больнице.

Ветка отпила глоточек, аккуратно поставила чашку на стол и вынула из кармана сигарку и обрезалку.

– В реабилитационном центре. Он раз в полгода там лежит, так намного проще, чем врачей домой возить. Там все условия, аппараты, специалисты. Они там с Кариной в отдельной палате живут, я приезжаю.

– Ну и как? Помогает?

– Ты знаешь, да. Он физически крепче стал, да и учится намного лучше.

– Ты его в школу отдала? – Марина докурила и потянулась к джезве.

– Нет, что ты. На дом учителя ездят, Гришка оплачивает, машину дает.

– Что у вас произошло? – резко перевела разговор Коваль, и растерявшаяся Ветка проболталась:

– Да озверел совсем, придурок. Тут его кто-то обложил по полной программе – то гараж обвалился, то машина взорвалась, то прослушки в кабинете. Ну, он совсем головой от страха поехал, давай уже и мне какую-то чушь предъявлять. И на тебя грешить.

«Угум-с, – удовлетворенно подумала Коваль, постукивая ногтями по столу. – Это самое оно. Конечно – чует кошка, в чьи тапки нагадила».

Ветка тем временем подняла глаза и взглянула Марине в лицо, тотчас же вздрогнув:

– Господи… как забудусь, так пугаюсь. Это невыносимо просто – голос твой, а лицо чужое.

– Что – нехороша личина? – хмыкнула Коваль. – А людям нравится. Ко мне вон в Лондоне та-акой итальяха клеился – будь здоров. Молодой, сладкий – ммм…

Ветка передернула худыми плечами:

– Фу!

– Ревнуешь? – поддела Марина.

– Вот еще! Пусть Хохол твой ревнует, у меня, к счастью, конкурентов нет.

Коваль захохотала, и в этот момент во входной двери повернулся ключ.

– Генка приехал! – Она вскочила, забыв даже про больную ногу, и бросилась в прихожую.

Гена вернулся не один – вместе с ним в квартиру вошел Веткин телохранитель Никита. Марина проигнорировала его, надеясь, что он не узнал ее, и вцепилась в борта Гениной куртки.

– Ты с ума сошел?! – пискнула на октаву выше. – Неужели позвонить нельзя?! Я всю ночь с дивана на окно металась!

Гена негромко хмыкнул – в коридоре показалась Виола в полупрозрачном одеянии и сразу скрылась, заметив Никиту. Марина ткнула Гену в грудь:

– Что случилось?!

– Дай раздеться, потом расскажу все.

Коваль опомнилась – действительно, в прихожей Никита, в кухне Виола, а она тут о делах…

Отступив назад, Марина внимательно вглядывалась в невозмутимое лицо телохранителя и злилась, что не может уловить – получилось у него взять бумаги или нет. Гена слишком хорошо владел собой, чтобы позволить эмоциям взять верх над здравым смыслом.

– Чайку? Вы что-то усталыми выглядите, – предложила она, и Гена кивнул:

– Не помешало бы. Ты, Никс, как? Кстати, познакомься – это Маша, моя подруга детства.

– В одном доме жили, – уточнила Коваль, испытывая желание поскорее скрыться от пристального взгляда Никиты в кухне.

Ей не особенно хотелось, чтобы молодой телохранитель по каким-то признакам узнал ее и вспомнил, как воспылал к ней такой страстью, что готов был даже схватиться с Хохлом. Эти воспоминания не доставили Марине особой радости – они с Женькой тогда едва не разошлись навсегда, потому что вспыливший, издерганный предшествовавшим этому тюремным заключением Хохол не стал разбираться, кто прав, кто виноват, и врезал Марине по лицу в присутствии сына. Коваль могла простить что угодно, в том числе и физическую расправу – это было не впервые, и в какие-то моменты даже доставляло удовольствие, но не то, что произошло это на глазах у ребенка. С большим трудом тогда Хохлу удалось объясниться с Грегори и уговорить Марину простить его. Но неприятные воспоминания вернулись к ней сейчас при одном только взгляде на Никиту. Не дожидаясь, что ответит молодой телохранитель, Коваль скрылась в кухне.

Ветка уже успела налить чайник и теперь покуривала, закинув ногу на ногу. «И эта еще здесь, – неприязненно подумала Марина, направляясь к шкафу за чашками. – Какого черта…»

– С чего это Генка притащил Никса? – недовольным тоном спросила Виола. – Я теперь что – еще и ему должна объяснять, с какого бодуна сижу тут в халате?

– Это твои трудности, – отрезала Коваль. – Мне, знаешь ли, своего по косточку.

Ветка обиженно замолчала. Ситуация и впрямь складывалась двусмысленная и не очень в пользу ведьмы. Ну, еще бы – она не ночевала дома, а утром обнаружилась в квартире своего телохранителя в компании неизвестной женщины. Те, для кого Веткины пристрастия не были секретом, сразу бы сделали именно те выводы, которые и напрашивались. И еще большой вопрос, как эти выводы оценит муж Виолы.

Но Гена оказался мудрее обеих женщин, а потому в кухне появился один, сообщив, что Никита уехал домой, а заходил, чтобы убедиться, что на площадке Гену никто не встречает.

– Конспиратор, блин, – процедила Коваль.

– Я так понимаю, что мое присутствие вам здесь ни к чему, – резонно, хоть и с обидой, проговорила Виола. – Я тогда поеду в центр к Алешке, а после обеда вернусь, можно?

Марина с облегчением выдохнула:

– Да, конечно. Только… не боишься, что Бес туда заявится?

– Что ты! Если он туда соберется ехать, я первая это узнаю – его секретарь предупредит главного врача, тот даст пинка заведующему отделением, и начнется паника, как на корабле в шторм! – захохотала Ветка. – И я под шумок всегда успею уехать, не столкнувшись с любимым мужем.

– Как все здорово-то у вас… – протянула Коваль, но Ветка тоже в долгу не осталась:

– У вас, смотрю, тоже идеально, раз одна явилась, и за весь вечер, ночь и утро твой волчара не позвонил ни разу!

– Иди уже! – рявкнула Коваль, вскакивая, и Ветка со смехом убежала в комнату.

Гена только головой покачал. Марина отвернулась к окну и принялась напряженно ждать, когда же Ветка уберется из квартиры. Но та, как назло, не очень торопилась, и у Коваль уже просто руки чесались помочь ей сделать это быстрее. Наконец дверь хлопнула, а через пару минут Ветка появилась во дворе и направилась к машине.

– Вот идиотка – на своей приехала, – процедила Коваль, глядя, как подруга садится в машину, но Гена, глянув вниз, засмеялся:

– Да прям! И машина прокатная, и явно на левый паспорт взята. Виола Викторовна у нас девушка продвинутая в плане конспирации, только не догадывается, что я в курсе всех ее передвижений.