— Рома, научи его говорить "кто там". Как Матроскин галчонка, — крикнула Лешка.

— Никаких "ктотамов". Это несерьезно. — И Ромка снова пристал к птичке. — А ну-ка, говори: "Я — Рэмбо! Я — Рэмбо!" — Потом встал. — Надо клетку завесить.

Он набросил на клетку покрывало и стал без устали повторять:

— Я — Рэмбо, я — Рэмбо, я — Рэмбо.

Из клетки не доносилось ни звука.

— Вот противный, молчит!

Лешка полюбовалась зеленым деревцем на своем коллаже и взяла другую кисть.

— Ты хочешь, чтоб он сразу заговорил? Да ведь ему много дней подряд надо повторять одну и ту же фразу, и только тогда он ее запомнит. Тут терпение нужно.

— Да знаю. Я вообще все знаю. И понадеялся, что мне такой же умный достанется. А это какой-то Попка неспособный. Что с него взять?

Разочаровавшись в своем питомце, Ромка сорвал с клетки накидку и встал с кресла. И тут раздался телефонный звонок.

Опередив сестру, Ромка схватил трубку и услышал длинные гудки. Пожав плечами, он бросил телефон на стол, а он зазвучал снова. И опять те же гудки. Ромка недоуменно завертел головой, чем стал похож на своего попугая.

Лешка захохотала.

— Это твой Попка звонит! — выговорила она сквозь смех. — А ты говоришь, неспособный. Наверное, там, где он раньше жил, телефон звонил, как у нас.

— Это что ж получается? Что мы теперь все время трубку хватать будем?

— Твой Попка звонит тише, научимся различать звонки.

Ромка погрозил птичке пальцем и снова взял трубку.

— Позвоню-ка я Славке. Что-то его долго нет, а твоему Дику гулять пора.

Дома Славки не оказалось, а его бабушка сообщила, что внук делает доклад на заседании исторического общества.

— Это он, значит, книжками Новгородцева воспользовался. Не люблю отличников, но Славка молодец. Да, Лешка? И у банка больше меня замерз, а не заболел.

— А теперь он еще и завзятый коллекционер. Все успевает.

— Угу. А ведь это я сподобил его собирать брелоки.

Наморщив лоб, Лешка уставилась на брата.

— Так как называется человек, который их коллекционирует?

Ромка вдруг смолк.

— Ну?

— Потом скажу.

— Значит, не знаешь. Я так и думала.

— Почему это — "не знаю"? Я все знаю!

— Да брось ты! Знал бы — давно сказал.

— А вот и нет, — упрямо заявил Ромка и побежал мыть руки. Он всегда так делал, когда не хотел продолжать разговор.

На другое утро Лешка проснулась поздно и обнаружила себя в одиночестве. Больной Ромка куда-то исчез и очень долго не появлялся. А телефон свой он оставил дома.

Лешка много раз подходила к окну, прислушивалась к шагам на лестничной клетке, но лишь к обеду в двери послышался характерный скрежет ключа, а Дик тявкнул и ринулся в прихожую.

К тому времени Лешка была сама не своя.

— Рома, ты где был? Опять что-то случилось?

— Ничего не случилось. Я по делу ходил.

— По какому делу? Никаких дел у тебя больше нет.

— У кого нет, а у кого и есть, — пробурчал Ромка.

— Так ты что, мне не скажешь?

— Не скажу!

Лешка обиделась, но ненадолго. Все равно Ромка вскоре все ей расскажет, не удержится. Она своего брата знала.

И вот пришло долгожданное воскресенье. Ни у Лешки, ни у Ромки второй день не было температуры, и погода им подыграла — казалось, в Москву вновь вернулось лето. И поэтому мама с легкостью отпустила их погулять.

Андрей, как обещал, заехал за ними и Славкой, по дороге они подобрали Венечку и помчались в центр. Пробок в воскресный день не было, и в гости друзья прибыли вовремя.

Новгородцев пригласил их в свой просторный кабинет, и Лешка, как прежде Славка, обомлела, увидев чудесный аквариум.

Ромка глянул на рыбок только мельком. Он решил отложить их на потом, а сначала рассмотреть, как живет банкир, и расспросить его о Кирилле.

Но хозяин дома взял инициативу в свои руки. Он подошел к одной из книжных полок, снял с нее два толстенных старинных тома и вручил их Славке.

— Отдашь своему дяде.

— "Император Николай Первый", — прочитал Ромка вслух и взглянул на корешки. Там стояли буквы "Б" и "П".

Заметив его удивление, Николай Никитович улыбнулся.

— Я не волшебник. Просто считаю, что долги надо отдавать.

— Где же вы их взяли?

— За деньги можно все, — сказал Андрей.

— Верно, — подтвердил Новгородцев. — Деньги часто приносят пользу.

— Еще как! — воскликнул Ромка. — Андрей Александрович и таким будет рад. Ему все равно, какие инициалы.

— А перед тобой, Рома, я в вечном долгу. Скажи, что я могу для тебя сделать?

Ромка смутился.

— Да мне как-то ничего и не надо. Я ведь не знал, что мне вас спасать придется, мы всего-навсего Клеща хотели поймать, чтобы Славкина сестра могла спокойно жить, да книжки эти найти. Вот они и нашлись.

Банкир улыбнулся.

— Всего-навсего. Хорошо, что никто из вас не пострадал.

— Никто. Кроме нашей мамы, — пробормотал Ромка.

Андрей с Новгородцевым удивились. Банкир вопросительно поднял брови.

— А при чем тут ваша мама?

— Ну, сначала она из-за меня в театр не попала. В "Современник". Потому что я кое за кем следил, домой вовремя не пришел, и у нее контрамарка пропала.

— Это дело поправимое. Ты только узнай, в какой день она бы хотела пойти и сколько билетов ей нужно.

— Ей не билеты нужны, а контрамарки. На билеты деньги нужны, а как я объясню, откуда они, — терпеливо разъяснил Ромка.

— Хорошо, постараюсь добыть для нее контрамарки, — пообещал Новгородцев.

— Но это еще не все, — не моргнув глазом, продолжал Ромка. — Из-за меня у нее сплошные убытки.

— Какие убытки?

— А бинокль, которым я в Клеща кинул. Он же маминым был. Театральным. Взорвался, наверное, тоже. Мама еще не знает, я его незаметно взял. А как в театр соберется — увидит, что его нет.

— Ромка, а зачем ты в него биноклем кидался? — спросил Венечка.

— А чем еще мне было кидаться? Кроме бинокля у меня ничего не было. Если б не Лешка, я, может, чего еще нашел, но она не оставила мне времени на раздумья. И вообще если б не она…

— Рома, не беспокойся, — прервал его банкир. — Я с большим удовольствием возмещу тебе и этот убыток. Только скажи, что представлял собой тот бинокль.