– Да, время сейчас непростое… Ну, не впервой… Прорвемся… Так, значит, Шурик. – Он одним глотком допил виски. – Вот кто знает новый адрес Рины!

– А вы что, хотели ее навестить?

– А в чем, собственно, проблема? – набычился Василий Андреевич.

– Я тоже. Хотел. Если вы, конечно, не возражаете. Я вообще-то думал, что девушка свободна.

– Свободна. Я ее бросил еще осенью.

– Я хотел за ней поухаживать, – нервничая, сказал Строитель. – Не возражаете?

– Чего за ней ухаживать? Тащи девку в постель и все! Она не будет сопротивляться. Заплати только.

– А мне показалось…

– Да мало ли что тебе показалось! Больше всего на свете она любит деньги. А точнее, вещи, которые можно купить за эти деньги. Тряпки, побрякушки. Хватает все яркое и блестящее, как сорока. Вкуса нет, чувства меры тоже. В постели бревно бревном, тело у нее красивое, спору нет, но от резиновой куклы отличий мало, разве что дышит. В общем, девочка на выход. В ресторан, в казино, на море прокатиться. Я ее выдрессировал, на людях молчит как рыба, только «да», «нет», «ой, я не в курсе, спросите у Васи». Дура редкая, в опере засыпает, на вернисажах зевает, туда не води, книг вообще не читает, думает, что Лев Толстой – это телеведущий, а Чехов, соответственно, папа Анфисы Чеховой. А если фамилия не русская, значит модельер. Скажи ей Ренуар, она тут же заявит, что джинсы от Армани лучше.

– Неужели настолько?

– Настолько, – отрезал Василий Андреевич. – Сначала это забавляет, но через какое-то время уже утомляет. Я, собственно, потому ее и бросил. Дура! – в сердцах сказал он. – В такое время хочется получить если не разумный совет, то хотя бы понимание. А, впрочем, как знаешь.

– Так вы не возражаете?

– Нет, – Василий Андреевич поднялся. Вскочил и хозяин – проводить.

– А что у вас за дело к Рине?

– Да так, пустячок. У нее осталась вещица, которой я дорожу, хочу забрать. Постой… Ты-то, как оказался на съемной квартире? Совсем плохи дела?

«Вот он, кризис!» – подумал Василий Андреевич. И стало так радостно, так сладко, что у кого-то проблемы, строительный бизнес, который казался таким надежным и приносил сумасшедшие прибыли, лопнул! Радость эта напополам с виски ударила в голову, и Василий Андреевич воспарил под самый потолок. Гордость за себя сделала его легким, как воздушный шарик, люстра короной увенчала голову, висюльки, щекоча, коснулись разгоряченных щек. «Ай да я! Ай да молодец!» – подумал Василий Андреевич.

– Дела идут нормально, просто я развожусь с очередной женой, – разочаровал его Строитель. – Все точь-в-точь, как вы описали, но я на такой женился, и не под общим наркозом, а будучи в здравом уме и твердой памяти. Сейчас развожусь.

– Ну, тогда понятно. – Василий Андреевич обиженно засопел. Корона-люстра опять уплыла под самый потолок, а Олег Иванович стал, как и раньше, выше на целую голову. – Рина на какое-то время тебя отвлечет, на месяц, не больше. Проблем с ней не будет, только позвони Шурику. Учти: он берет комиссионные за сводничество, но с ним всегда можно договориться.

– Мне показалось, я ей понравился.

– Она тебя развела, – Василий Андреевич вдруг почувствовал себя странно. В конце концов, это его вещь. Но он тут же себя одернул: да ладно! Попользовался и будет! – Девка тебе врала.

– Но она ничего не говорила. Мне понравились ее глаза. Такой взгляд… – Строитель мечтательно вздохнул.

– Да, глаза у нее красивые, – проворчал Василия Андреевич. – Пользуйся. И всем остальным тоже. Только заплати. Все, давай. Удачи!

– И вам.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Шурику Василий Андреевич позвонил из машины. Долго искал номер его телефона в записной книжке, потом долго ждал ответа.

– Слушаю вас, – сказал, наконец, агент.

– Спишь, хорек вонючий?

– Кто это? – оторопел Шурик.

– Х… в пальто! Василий Андреевич! Не узнал? Это хорошо, богатым буду, – он заржал.

– Ах, это вы, – залебезил агент. – Вам, должно быть, девочка нужна?

– Угадал. Гони мне новый адрес Рины!

– Рины?

– Ну да.

– Но…

– Что – но?

– Я не могу дать вам ее адрес. Давайте, организую встречу. Где вам будет удобно?

– Мне будет удобно у нее дома, – отрезал Василий Андреевич.

– Я не знаю, где она живет.

– Врешь! Вчера ты перевез ее вещи на новую квартиру!

– Откуда вы знаете?

– Я все знаю! Работа у меня такая.

– Но… я не могу.

– Ты насчет комиссионных? Сколько?

– Дело не в деньгах, – замялся Шурик.

– А в чем?

– Она не совсем готова к встрече. И ее квартира… Вы не привыкли бывать в таких местах. Лучше в ресторане.

– Хочешь подать товар лицом? Да на х… она мне сдалась! – заорал Василий Андреевич.

– Тогда зачем вы звоните?

– Это мое дело. Адрес. Быстро.

– Не могу.

– Слушай, хорек…

– Можете меня оскорблять, унижать, но встречу я могу устроить только в ресторане. А там, как договоритесь.

– Ах, ты скунс вонючий, да я тебя… – Василий Андреевич вспомнил о деле и сдержался. Сквозь зубы сказал: – Хорошо. Мне удобно завтра, в восемь вечера, в гостинице. Ты знаешь в какой, ты нас там и свел, встретимся в ресторане на первом этаже, где за мной записан столик.

– Я помню.

– Вот туда пусть и приходит.

– Хорошо. Завтра в восемь.

Василий Андреевич дал отбой. Шофер деликатно кашлянул, подождал какое-то время и спросил:

– Куда ехать?

И тут Василий Андреевич сообразил, что до сих пор смотрит на окна квартиры, в которой раньше жила Рина. Что за наваждение?

– Домой, – буркнул он, и машина плавно тронулась с места.

Итак, хорек затеял свою игру. Прыщ на ровном месте, а туда же! Возиться с таким ничтожеством – себя не уважать. Пусть живет. Он заедет завтра в отель, перекинется с Риной парой слов, после чего отвезет девку домой и узнает адрес. Проблема будет решена на день позже, но время пока терпит.

«Удача!» Шурик нюхом ее почувствовал. После стольких разочарований к нему, наконец, вернулась удача! Солидный клиент опять выказал интерес к Рине. Рина, правда, уже не так сговорчива, и далеко не так хороша собой, как до этой злосчастной операции, но зато поумнела. Знает, что такое биржа и делает экономические прогнозы. Это будет для Василия Андреевича сюрпризом! Можно простить и «хорька» и «скунса», лишь бы клиент заплатил. Судя по тому, с какой готовностью Василий Андреевич спросил «сколько?», гонорар будет щедрым. А деньги сейчас нужны. Ох, как нужны! Кризис!