– Возможно, и так. Но уж, во всяком случае, они готовы к любым действиям капитана.. Послушайте, Торсон, вы ничего не чувствуете? Под нами... в скале?

Ну конечно! Дэйн почувствовал все тот же пульсирующий ритм. Он ощущался здесь слабее, чем в ущелье за развалинами, но зато теперь не утихал ни на минуту. Видимо, установка была включена на полную мощность.

– Вот что держит нашу «Королеву» на грунте, – сказал Мура.

Разрозненные кусочки мозаик постепенно складывались в единую картину.

Очевидно, в распоряжении гангстеров находилась чудовищная установка, способная притягивать к Лимбо корабли из космоса. Капитан, верно, еще не знает об удивительных свойствах планеты, а гангстеры хотят захватить «Королеву» в целости и сохранности. Поэтому они вынуждены непрерывно держать установку под напряжением, иначе корабль взлетит, и его придется разбить, как и все остальные...

– В таком случае у нас только один выход, – медленно сказал Дэйн. Найти эту установку и...

– Взорвать ее? Да... Если Рип доберется благополучно, мы этим и займемся.

– "Если"?.. Вы думаете, он может не добраться?

– Вы еще новичок в Космофлоте, Торсон... Когда человек полетает годик-другой, он становится очень скромным и осторожным. Он начинает понимать, что земное понятие «удача» тесно связано с успехами и поражениями. Мы никогда не можем с уверенностью предсказать, какой план действий окажется удачным. Всегда что-то остается неучтенным, всегда имеются факторы, которые нам неподвластны. Возьмем Шэннона... У него много преимуществ: необычайно острое ночное зрение – мы узнали об этом сравнительно недавно, когда оказались примерно в таком же положении, большой опыт, настойчивость и хладнокровие. Кроме того, сейчас он неплохо изучил местность и расположение противника... Так что, пожалуй, у него процентов восемьдесят на успех. Но остаются еще двадцать против... Поэтому и он, и мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Пока мы не увидим сигнала о том, что он добрался благополучно...

Эти бесстрастные рассуждения обескуражили Дэйна. Было в них что-то от скептицизма Камила, только они были более убедительны, точны и безжалостны... Камил... Где он сейчас?.. Держат ли его на одном из этих постов? Или уволокли в недра планеты, к этой таинственной установке?..

– Как вы думаете, что они сделали с Камилом? – спросил он Муру.

– Для них он источник информации – о нас и о наших намерениях...

Поэтому его, конечно, доставили к главарю. Я думаю, он жив и будет жив, пока он им нужен...

В этом ответе таился зловещий намек, и Дэйн вдруг вспомнил о судьбе экипажа «Римболда».

– Эти изыскатели... – сказал он. – Рип не ошибся? Их действительно сожгли бластером?

– Да, он не ошибся, – бесстрастно произнес Мура, и от этого кажущегося спокойствия смысл сказанного стал еще страшнее.

Наступило молчание. Они сидели неподвижно и только изредка меняли положение, когда затекала рука или нога. Луч прожектора на равнине по-прежнему упирался в ночное небо.

Было очень холодно, и тем не менее клонило в сон – пульсирующий ритм вибрации убаюкивал. Чтобы не заснуть, Дэйн твердил про себя целые главы из «Правил погрузки», которые он вызубрил за время перелета. Эх, сидеть бы сейчас в уютном отсеке Ван Райка, в тепле и безопасности, изучать документацию на прибывший груз да готовиться к предстоящему разговору с контрагентом...

Тихий свист донесся из тьмы внизу – Рип предупреждал, что выходит.

Дэйн схватился за бинокль, но, конечно, ничего не увидел в темноте.

После этого часы потянулись как дни. Дэйн упрямо таращился на луч маяка, пока у него не заболели глаза. Ничего не менялось, и ничего не происходило. Потом Мура заворочался рядом, под прикрытием куртки слабо засветился фонарик, и Дэйн спросил:

– Сколько прошло?

– Четыре часа, – отозвался Мура.

Четыре часа... Вдвое, втрое более чем достаточно, чтобы добраться до «Королевы»... даже если делать крюк и пережидать, пока пройдут дозорные...

Видимо, сработали те двадцать процентов, о которых говорил Мура. Рип не прошел.

Приближался рассвет. Небо на востоке посветлело. Прожектор на «Королеве» так и не мигнул, и надеяться на это больше не приходилось.

Не в силах оставаться в бездействии, Дэйн выбрался из укрытия и прошелся вдоль обрыва, чтобы осмотреться. Утес, на котором они расположились, разделял две вытянутые наподобие языков лощины. В одной сейчас Вилкокс и Кости, а другую они еще не обследовали.

В этой необследованной лощине Дэйн заметил ручеек. Он уже знал, что жизнь на Лимбо жалась к воде – где вода, там жизнь. Берега ручья заросли травой и кустарником, были там и крохотные плантации – Дэйн насчитал их штук десять.

Только на этот разна плантациях работали. Два лимбеанца медленно двигались между рядами растений, разрыхляя почву вокруг корней своими нитевидными щупальцами. Их шаровидные тела колыхались при каждом движении.

Вдруг они замерли. У них не было ни голов, ни глаз, и Дэйну было непонятно, что они сейчас делают, но можно было догадаться, что они прислушиваются или смотрят на что-то.

Показалось еще трое лимбеанцев. Они несли длинный шест, с которого свисало какое-то животное величиной с кошку. Охотники подошли к фермерам и бросили шест. В бинокль было видно, как все они стали в круг, сплетя щупальца.

На плечо Дэйна легла рука. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним, приложив палец к губам, стоял Мура.

– Тихо, – сказал стюард шепотом. – Сюда направляется какой-то краулер...

Лимбеанцы снова на секунду замерли и вдруг с необычайной скоростью бросились врассыпную. Берег ручья опустел.

В утренней тишине послышался хруст гравия и щебня под гусеницами, и в лощину вкатился краулер. Камил оказался прав – это была нестандартная машина. Она была узкая и очень длинная, и корпус ее при движении как-то странно изгибался – словно на шарнирах.

За пультом управления сидел человек. Лицо его закрывал козырек шлема, а одет он был так же, как Рич и его люди.

Пальцы Муры стиснули плечо Дэйна. Но Дэйн и сам заметил легкое движение в кустарнике. Потом между кустами проскользнул лимбеанец, прижимая к своему верхнему шару увесистый булыжник. За ним последовал второй тоже с булыжником.

– Достанется ему... – еле слышно прошептал Мура.

Краулер неспешно катился вперед, хрустя гусеницами по гравию и расплескивая воду ручья. Вот он достиг первой плантации, гусеницы сокрушили низенькую ограду и пошли давить высаженные растения.

Лимбеанцы, скрытые кустарником, легко неслись за краулером, не отставая ни на шаг. Каждый нес булыжник или обломок скалы – судя по всему, ловушка должна была вот-вот захлопнуться.