Лишь через несколько дней мы смогли получить свидетельства о потустороннем мире, поразившие и меня, и моего коллегу.

Наверное, дамы и господа, при исключительных обстоятельствах не стоит делать поспешных выводов, сделанных на основании всего одного волнующего эксперимента, который, похоже, подтверждает ряд теорий, основанных отчасти на гипотезах.

Мы знали, что наш пациент, скептик, получивший прекрасное образование, и успешный коммерсант, высмеивал наши занятия и труды, что он относился к нам как к чокнутым старикам, а вас, дамы, называл юными сумасбродками; поэтому я полагаю, что наш долг как ученых заострить внимание на том, что после операции, и – почему бы не сказать, раз мы в этом совершенно уверены? – после смерти произошло коренное изменение его нравственного облика.

Первыми словами воскресшего, которые он долгое время не мог – хотя должен был – произнести из-за испытываемого ужаса и страха перед могилой, стало заявление о том, что он видел мертвецов!

При этих словах по всему залу пробежала сильная дрожь; из очаровательных ротиков вылетали вскрики, полные ожидаемого ужаса. Услышав столь важную новость, многие дамы лишились чувств. Одна за другой они ощущали, как сладкозвучные и вместе с тем пугающие речи божественного профессора заставляют их умирать и воскресать! С ним, и только с ним, они хотели попасть на небо, и только с ним одним они бы согласились спуститься в ад. Внимательно слушая его щеголеватые, божественно звучавшие слова, они прогуливались по царству мертвых и ждали, когда пробьет час воскрешения мертвецов.

– И знаете, дамы, – продолжал Жалу (он перестал добавлять «и господа», поскольку «господа» охотно изображали из себя вольнодумцев, не верящих ни во что), – когда к прооперированному вернулся дар речи, он во всех красках рассказал, что место, где он живет, населено как живыми, так и мертвыми – он это видел, когда умер! Мертвецы невидимым вихрем окружают живых, нечистые души, обреченные на пребывание среди любимых ими некогда предметов, но не помнящие о них, – вечное чистилище, духи, отягощенные узами плоти со своим прежним существованием, когда они помышляли только о материальной стороне жизни, – все они неспособны подняться в высшие сферы, раскинувшиеся у стоп Красоты! Иначе говоря, божества!..

…Жалу хватило лишь раз взглянуть на зал, чтобы оценить свой успех. Словно архангел, он возносил на седьмое небо своих томных жертв: «“Высшие сферы, раскинувшиеся у стоп Красоты!..” Ах, дорогая!..»

– Да, милые дамы, вот что доктор Мутье и я сумели уловить среди жалоб, проклятий, стонов и страшных заклинаний, исходивших из истерзанных уст нового Лазаря, который все это видел и обо всем помнит!

Но, дорогие ученицы, хотя мы полагаем, что уже имеем доказательство существования мира духов, который мы, никогда его не видевшие, дерзнули описать и оценить его влияние на нашу жизнь в выведенной теории под заголовками «Предчувствие», «Предостережение» и «Подготовка», мы, тем не менее, не кичимся этим. Мы говорим и будем говорить, что невидимый мир мы познали не только своими собственными силами, но и благодаря спиритическим опытам наших знаменитых предшественников и разговорам с духами через медиумов!

Сегодня, после того, что произошло и свидетелем чего я стал, хоть и был поначалу изумлен, но потом с интересом взялся за изучение, никто больше не имеет права называть видения Крукса и фотографии, которые он сделал, галлюцинациями и трюкачеством!

Дамы и господа, мертвые живут среди нас!

Мы с доктором Мутье надеемся, что как только наш мертвец окончательно поправится и успокоится, вы получите возможность услышать эти слова из его собственных уст. Когда мы видели его в последний раз, он был раздражен, и уверяем вас, никак не отблагодарил нас за ту услугу, что мы ему оказали!.. Но он человек светский; поэтому я уверен: вскоре он вспомнит, чем обязан спиритической науке в целом и астральной хирургии доктора Мутье в частности!

После этого оратор замолчал, предоставляя аудитории возможность поаплодировать; приятный, радостный плеск маленьких ручек, обтянутых в перчатки, снова наполнил зал, а старая дама в это время, буквально забитая в угол, возмущалась что есть мочи, заявляя, что она пришла сюда не для развлечения, и требовала дать ей слово.

Жалузистки, рассерженные таким требованием, закричали, что на лекции не место для споров, и попытались вышвырнуть ее за дверь, но почтенная дама яростно защищалась.

В конце концов модный профессор заволновался, заметив столь неожиданную склоку, а доктор Мутье суровым тоном громко спросил:

– Что случилось?.. В чем дело?

В ответ раздался слабый, тонкий и отчаянный голосок зажатой в углу старой дамы:

– Это я, доктор!.. Я, мадемуазель Эльер!.. Я приехала из Ла Розрэ!.. Я видела мадам Сен-Фирмен… Мертвец вернулся!..

– Замолчите!.. Перестаньте!..

– Нет! Нет! Я больше не могу молчать! Мертвец заговорил! Его убили!

– Выставите за дверь эту чокнутую старуху! – раздраженно воскликнул его величество доктор Мутье.

Не сдерживай он себя, то кинулся бы на нее и задушил собственными руками!

Не хватало еще, чтобы эта слабоумная своими историями об оживших покойниках и вертящихся столах опозорила его и выставила на посмешище операцию, которую ему и без того было не просто защищать от фантазий профессора Жалу.

Ибо доктора Мутье лишь наполовину устраивало то, как его коллега все преподносил публике.

До начала лекции он сказал профессору: «Умоляю вас, говорите о предположениях, ничего не утверждайте!.. Сам факт проведения операции достаточно интересен, не стоит делать спиритические выводы, волнующие умы. Те, кто верит в спиритизм, сами придут к этим выводам, а те, кто в спиритизм не верит, дойдет своим умом или хотя бы начнет думать в этом направлении!..

Но он не смог помешать Жалу начать заигрывать с царством мертвых!

Хорошо хотя бы, что Жалу, как было решено изначально, не стал примешивать к этой истории призрака, который присутствовал при операции, а потом явился рассказать о ней даме, проживающей в доме на берегу!..

Но ведь Жалу опустил только этот эпизод!.. Значит, профессор непоколебимо верил в существование призрака!.. Подумать только!.. Призрак передал маленькой женщине фразу, которую доктор Мутье прошептал на ухо Жалу, и, кроме него, эти слова никто не слышал!.. Только Жалу!.. Впрочем, там еще находилась мадам де Лабосьер, она тоже могла эту фразу услышать, а потом передать… А слуги? Разве они не созданы для того, чтобы подслушивать?

Ах, этот Жалу – превосходный оратор!.. Спору нет, оратор превосходный, но вот ученый из него никакой!

Мутье успокоился только тогда, когда удостоверился, что старую дылду Эльер выгнали из зала – теперь можно не бояться, что она во всеуслышание будет рассказывать небылицы.

Но он не обратил внимания, что, когда старуха уходила из зала, немного раньше, чем она планировала, первый ряд, где сидели журналисты, опустел.

XXIII

Мадемуазель Эльер дает интервью прессе

На улице мадемуазель Эльер, мечтавшую выплеснуть свое раздражение после столь неприятного для ее самолюбия