«Нет».

Не задумываясь отправляю, хотя ломает безумно.

Она что-то пишет, затем стирает. Вновь пишет. Перестаёт. Опять печатает.

«Ясно. Хорошего тебе вечера, Богдан».

Глава 26

Света

Прошло три дня после того, как я отправила Богдану последнее сообщение, а он до сих пор ни разу не приехал.

Ну что за человек такой? Неужели сложно хотя бы разок позвонить или написать? Я изнываю от одиночества. Каждый день, вернувшись с работы домой, выглядываю в окно, готовлю ужин на двоих, надеюсь, верю и жду. И злюсь. На себя и на него. Невыносимый! Упёртый осёл! Но как же мне его не хватает…

Чтобы чем-то занять себя, еду в гости к сестре. Мы пьём вино, делимся секретами. Ася из меня всё-всё выжимает. В мельчайших подробностях. И так хорошо становится, когда она поддерживает мою связь с Тихомировым. Не кривит лицо, не закатывает глаза, не осуждает.

Спать мы ложимся в третьем часу ночи. Я занимаю место в гостевой комнате, сразу же засыпаю. А открываю глаза в шесть утра от того, что по моему дивану скачут два мелких сорванца. Асе нужно памятник ставить. При жизни.

Она готовит завтрак, угощает меня блинчиками, после чего я отправляюсь на работу. В планах — завершить проект холла. Несмотря на то что голова совершенно не варит от недосыпа, я выпиваю две чашки крепкого кофе и приступаю к работе. Заканчиваю после обеда и, предупредив Настю, что еду к Тихомирову, покидаю свой офис.

На парковке у отеля не осталось ни одного свободного места, поэтому, развернувшись, я оставляю машину на противоположной стороне улицы. Меня потряхивает, когда захожу в светлый холл с многоуровневыми потолками и большой люстрой по центру.

Приветливая девушка-администратор интересуется, чем может помочь. Я, прижимая к себе папку с проектами, спрашиваю, на месте ли Богдан Сергеевич.

— Одну минуту, — лучезарно улыбается девушка, на бейджике которой написано имя София. — Как вас представить?

— Света. Светлана. Он знает.

Она берёт стационарный телефон, набирает номер босса. О чём-то тихо его спрашивает и кладёт трубку. Пусть Богдан только скажет, что у него нет для меня времени… В следующий раз отправлю вместо себя Настю. Она контактная девочка, вполне справится.

— Он ждёт вас у себя в кабинете, — произносит София, прерывая мои мысли.

Обойдя стойку ресепшена, она проводит меня по длинным коридорам первого этажа. Каблуки отчётливо отстукивают по плитке, приглушая громкое биение моего сердца.

Остановившись перед дверью из светлого дерева, я перевожу дыхание и для приличия несколько раз стучу. Получив разрешение войти, нажимаю на ручку и переступаю порог кабинета.

Вскинув взгляд на Богдана, перестаю дышать. Красивый, очень… В этом своём чёрном костюме и белоснежной рубашке, которая оттеняет смуглую, загорелую кожу. Он смотрит на меня исподлобья, хмурится и ничуть не облегчает задачу. Разве сложно приподнять уголки губ? Сказать что-нибудь ободряющее? Зачем так строго на меня смотреть? Я же вижу, что соскучился. Вижу, как жадно осматривает с головы и до ног, чуть дольше задерживаясь на нескромном вырезе рубашки. Я ведь специально расстегнула не две, а три пуговицы, зная, как сильно ему нравится моя грудь.

— Привет, — тихо здороваюсь я. — Проекты по холлу готовы. Нужно твоё одобрение.

— Присаживайся.

Богдан кивает в сторону стула, сиротливо стоящего напротив широкого стола из красного дерева. Откидывается на спинку кожаного кресла и следит за каждым моим шагом. Я увереннее прохожу по кабинету, сажусь, кладу перед ним папку и специально подаюсь вперёд так, чтобы было видно кружевной бюстгальтер. Его челюсти сжимаются, глаза вспыхивают. Невыносимый мужчина…

— Это вариант номер один. — Я открываю первую страницу. — Чёткие структурированные линии, геометрические формы с большими локальными плоскостями, дополненные богатой фактурой. В отделке помещения преобладают хромированный металл, стекло и плитка, лакированные поверхности разбавлены матовыми.

Богдан кивает, перелистывает страницу. Второй проект немного отличается: он с глянцевыми поверхностями и другой мебельной обивкой. На третьем Тихомиров задерживается чуть дольше. Третий — мой любимый, но я не говорю об этом. Пусть сам выбирает, какой ему больше по душе. Он, может, вообще заставит всё переделывать. Я пока не знаю, какой он в рабочих отношениях. Вдруг слишком придирчив?

— Мне нравится этот вариант, — произносит Богдан, немного подумав.

— Какой именно? — Я наивно хлопаю ресницами и, встав со стула, обхожу дубовый стол, остановившись совсем близко.

От привычного ненавязчивого аромата мужского парфюма кружится голова и подгибаются колени. Хочется коснуться Богдана. Провести подушечками пальцев по глубокой морщине между его бровей, спросить, откуда у него синяк на лице и какого чёрта он так долго меня игнорирует?

Я виделась с Тимуром в воскресенье утром в стенах больничной палаты. Мы собрались втроём, не считая Руслана Ильнаровича: свекровь, я и муж. Тимур будто ненароком сказал, что отдыхал в ночном клубе вместе с Тихомировым. И тот был в компании девушки… Меня это очень сильно царапнуло где-то в глубине души. Я сама предложила формат свободных отношений, но не знала, что умею ревновать Богдана так сильно. Интересно, это из-за новой девушки он надолго пропал?

— Третий вариант? — Я склоняюсь над столом, делая вид, что увлечена проектом.

— Третий, да, — отвечает Богдан.

Он резко разворачивается в кресле и тянет меня за запястье. Каблуки кажутся слишком неустойчивыми, потому что я едва не падаю на него.

Пальцы Богдана грубо и несдержанно сжимают мои ягодицы, широкая грудь часто вздымается, а глаза сумасшедшие, почти дикие. Вот таким он мне нравится.

— Прости меня, — шепчу, задыхаясь от долгожданной близости. — Я не хотела тебя обидеть. Так вышло.

Он кивает и расстёгивает пуговицы на моей рубашке. По-прежнему сидит в кресле, а я стою между его широко расставленных ног и глажу колючий затылок. Как только Богдану удаётся расправиться с пуговицами, он целует меня в живот. Непривычно нежно и даже ласково, щекоча горячим дыханием и царапая щетиной. Кожа покрывается мелкими мурашками, а пульс зашкаливает.

— Сюда никто не войдёт? — спрашиваю, взглянув на дверь.

— Никто.

Сделав глубокий вдох, я отстраняюсь. Богдан удивлённо на меня смотрит и вскидывает брови, когда я опускаюсь вниз и встаю перед ним на колени. Пальцы сами тянутся к пряжке ремня, расстёгивают молнию и достают из чёрных боксеров напряжённый каменный член. Огромный, мощный, красивый. Едва я касаюсь кончиком языка крупной блестящей головки, как на мой затылок опускается тяжёлая крепкая ладонь.

Я слышу, как Богдан цедит воздух сквозь зубы, чувствую нетерпеливость в каждом его действии. Он зарывается пальцами в мои распущенные волосы и стягивает их на затылке. Прикрыв глаза, обхватываю губами головку, ощущая на языке