охотники убивают слишком много его детищ Артан сильно гневается, и добыча может и вовсе попасть из лесов, поэтому отношения с ним нужно поддерживать в порядке.

В предпоследнем идоле был заключен образ сгорбленного старика с одной стороны и молодого парня с другой. Разделяла из тонкая сосна, в корнях которой притаилась косуля, а в ветвях филин. Видеть подобную композицию было довольно необычно, но Хаку тут же пояснил, что к чему:

— Это Бог перерождения Хартул. Ему же подчиняются и многие духи, в том числе и наших предков, сейчас проживающие следующие жизни в новых телах, вполне возможно, что и не людских. Собственно, поэтому у Хартула бесчисленно множество ликов – он сама реинкарнация, частичка его воли есть во всем вокруг нас.

Последней в круге была еще одна женщина. С несколько холодным взглядом, длинными волосами, ниспадающими на плечи словно два водопада, спокойным выражением лица и застывшей на нем мимолетной улыбкой самыми краешками губ, она вся лучилась каким-то спокойствием.

— Думаю тут не сложно догадаться. Богиня Рек и Озер – Далай. Вся земная вода в этом мире принадлежит ей, а также и все, что в этой воде живет. Разве что, дожди и снега, как вода небесная принадлежат Тенгеру.

На этом обход был закончен, и троица вновь вернулась к Ухтану все так же глядящему на восток. Еще раз оглядев капище Ринала удивленно заметила:

— Всего семь Богов… неужели она охватывают все аспекты вашей жизни?

— Ну да, зачем нам больше? — пожал плечами Хаку и все же заинтересовавшись спросил. — А сколько Богов у вас?

— Десять в Круге Эласа и столько же в Круге Ялоса. Двенадцать из них еще относятся к Малым Кругам Служения каждому из которых в первую очередь и поклоняется одно из четырех направлений Церкви: клирики, жрецы, паладины и инквизиторы. Есть еще свои тонкости на вроде Малого Круга Смирения куда входят Боги, которых служители почитают не в первую очередь, хотя обычные люд зачастую их чтит ничуть не меньше. А еще ведь есть и малые воплощения Богов, вроде Парфии Калисии и Парфии Мессерии, — разошлась Ринала, но услышав присвистывание Хаку все же смущенно прервалась.

— И каждого из ваших Богов кто-то почитает? Я имею ввиду из обычных людей.

— Конечно. Крестьяне, купцы, барды и другие люди искусства, странники и воры, воины и ученые, ремесленники и судьи, охотники и мореходы, в общем все. Каждый из наследников давно сгинувшей Империи найдет Бога себе по душе. А то и не одного.

Выслушав Риналу Хаку крепко задумался. Окинув взглядом своих Богов, а затем все еще одетую в походную робу Церкви девушку брильемец сделал для себя вывод:

— Видимо, вы, имперцы, весьма разносторонни, раз у вас столько Богов. Нам же в лесах без надобности Боги купцов и мореходов, ученых и прочего. Хотя в наше время, боюсь, без многих из этих вещей прожить будет тяжеловато. Но даже не думай пытаться переманить меня в свою веру! Я брильемский охотник, вернее стану им сегодня и этим все сказано.

— Никто и не пытался, — рассмеялась Ринала. — Пожалуй мы пойдем. Скоро ведь все начнется, так что удачи тебе, охотник.

Аркум лишь молча улыбнулся и хлопнув Хаку по плечу поспешил вслед за Риналой прочь с капища, к которому уже стягивались местные жители.

***

С каждой минутой на капище становилось все более людно. Создавалось ощущение, что каждый в деревне решил посетить столь важный ритуал Становления и, скорее всего, так оно и было. Просто обычно брильемцы были заняты делами и их поселение выглядело полупустым, сейчас же местные целыми семьями шли на холм. Ближе к завершению женщины, дети, старики уйдут к подножию возвышенности, подготавливать пир, а мужчины тем временем пойдут на северную опушку, на которой и свершиться главная часть ритуала.

Хаку заметно нервничал. Оно и не удивительно – парень ждал этого ритуала половину своей сознательной жизни. К тому же сам факт того, что сами Боги сегодня обратят свой взор на его ничтожную фигуру, вводил в легкий шок. Вся семерка, о которой Хаку столь легко рассказывал друзьям его брата.

Хакар, кстати, уже появился, но пока что стоял чуть в стороне возле матери и сестры. Рядом с ними стояли еще пять семей, чьи дети тоже доросли до ритуала.

Встретившись взглядом с ободряюще улыбнувшейся Ланой Хаку тоже выдавил из себя улыбку. До ритуала оставалось всего ничего, так что времени подойти и поговорить с семьей у него уже не было, но ему было достаточно и того, что все они пришли. «Может и отец наблюдает за мной?» – мелькнула шальная мысль в голове парня, и он тут же за озирался, в надежде заметить какую-нибудь через чур подозрительную птичку, необычное дуновение ветерка или может странное облачко. Но все было спокойно, если Холкин и наблюдал за сыном, то делал это очень незаметно.

Наконец в центр круга, к уже стоявшим там шести подросткам, вышел старейшина деревни, который хоть настоящим друидом и не был, но обязанности его выполнить мог. Меж идолами тут же зажгли костры, несколько человек принялись ритмично постукивать в барабаны и наигрывать на флейтах. Закатное солнце, уже скребущее по верхушкам деревьев, заставляло тени всего вокруг причудливо удлиняться, что лишь еще больше сгущало сумрак. Старейшина, одетый в необычный плащ из звериных шкур, достал кожаный бубен, украшенный черепами гадюк, и начал ритмично постукивать в него, что-то в полголоса напевая себе под нос.

Стоявший в центре всего этого действа Хаку лишь молча наблюдал, за рваным, но вместе с тем завораживающим танцем друида. С каждым движением старейшина понемногу наращивал тембр и силу своего пения. Замершие внутри круга юноши теперь могли разобрать слова, но проще от этого не становилось – мужчина пел на старобрильемском.