Марис скомандовал всем немедленно собираться.

— Он настиг нас через пять часов, — продолжал рассказ Матлаков.

Максимов остановил автомобиль на подъезде к автозаправочной станции.

— Марис украл осколок?

— Да. Дар бога огня. Так считал шаман. Он верил, что его благословили на служение людям. Он знал о силе осколка и стал отшельником. Каким-то образом ему удалось приручить его силу, направить ее в другое русло.

— И как он это сделал?

— Я не знаю, — глаза Матлакова налились слезами. — Но шаман прав был, осколок нас проклял. В Людмиле что-то переключилось, как тумблером. Она стала другой. Уверяла, что ее зовут Светлана, что она мать Людмилы, изменилась манера речи, походка. Она попыталась убить Мариса, обвинив его в том, что он испортил дочери жизнь. Во время борьбы она сорвалась с горы Фаррингтон, разбилась с двадцати метровой высоты. Чемезов утверждал, что его преследует призрак погибшей сестры. Я нашел его повешенным на шарфе с выколотыми глазами. Марис считал, что причина в том, что мы предали его. Он напал на меня и воткнул нож в плечо, я чудом уцелел.

Матлаков стянул куртку и показал шрам.

— Но облучение на Мариса на самом деле не подействовало. Так бывает, что единицы в силу внутренних особенностей имеют иммунитет. Безусловно, шаман тоже имеет его. А у Мариса было естественное помешательство.

Матлаков прервался, чтобы собраться с силами и продолжить:

— Шаману не пришлось применять силу. Я вырубил Мариса палкой, камень отдал ему сам.

— На тебя тоже не подействовало?

Матлаков указал взглядом на обернутую вокруг руки салфетку.

— Последствия я ощутил позднее. Это стало моим проклятьем за то, что испугался увольнения и согласился помочь Марису добраться до шамана. Его целью был только осколок, а раненая жена предлог.

— Хочешь сказать, он сам нанес ей те раны?

— Я не знаю. Но знаю только то, что Марис помешался на осколке и позднее совершил еще несколько поездок, чтобы отыскать шамана. Валдис, сын его с ним ездил. Чум на том месте они уже не нашли, шаман ушел вглубь тайги. Должно быть после его смерти Марису удалось его обнаружить.

Матлаков прервался и произнес:

— Я боюсь представить, что происходит сейчас в самолете.

Максимов подъехал к колонке. Заправщик вставил пистолет в отверстие бензобака.

— Как обнаружить осколок?

— Никак. Если он затеряется, его невозможно будет найти. Структурой похож на черный янтарь или гематит.

Максимов вошел в магазин при заправке. На самом деле бензина вполне хватало, ему просто хотелось собраться с мыслями и переварить то, что сейчас услышал.

Позвонил Долгин.

— Есть информация по Матлакову, — говорил он с хрипотой. — Скинул подробно тебе на почту.

— Коротко скажи.

Долгин зашуршал бумажками.

— Ну это еще тот перец. В семидесятых-восьмидесятых трижды лежал в Алексеевской психушке. Тут целый веер диагнозов. Шизофрения, параноидальное расстройство личности, остальное не выговорю. А еще есть связь с Марисом Болодисом.

— Я знаю, Матлаков у него работал.

— Нет, здесь интересней. В восемьдесят третьем, Матлаков проходил за разбойное нападение, нанесение телесных повреждений средней тяжести. Угадай кому.

— Болодису?

Максимов достал из холодильника бутылку воды, откупорил губами крышку и сделал глоток.

— Болодис утверждал, что тот нес чепуху, требовал что-то вернуть, причем утверждал, что никогда раньше Матлакова до нападения не видел. Его признали невменяемым, и он еще пять лет в психушке провел. С тех пор лежит периодически. Последний раз вышел год назад.

— Погоди, а про жену Болодиса есть информация?

— Хм, посмотрим. Людмила Болодис, умерла в 1978 году, от пневмонии в Риге.

— Бессмыслица какая-то, ты уверен, что дата верная?

— У меня тут фото надгробия приложено.

Максимов облокотился на дверцу холодильника головой, чтобы охладить лоб.

— Могу съездить к Болодису и проверить, дверь вскрыть.

— Езжай.

— Хорошо. Да и еще один момент. В списке диагнозов Матлакова особо подчеркнута мифомания. Я погуглил, это паталогическая ложь. Так что с показаниями его нужно быть осторожней, этот псих может нести любую чушь. Такие больные не осознают, что врут и живут в мире своих фантазий.

— Ясно.

— Еще кое-что. Я просто хотел сказать, что виноват. Подставил тебя. Бузуновские псы ждали меня. Все почки отшибли суки и телефон забрали.

— Потом.

Максимов смотрел как пузырьки один за одним поднимались со дна бутылки, сталкиваясь друг с другом в бессмысленной соревновании жизни за право первым достичь горлышка и исчезнуть, раствориться в бесконечном воздушном пространстве.

Как он мог повестить на всю эту историю?

Максимов набрал номер телефона Бузунова.

— Николай, говорить удобно?

— Слушаю.

— Я наткнулся тут на одного старика. Он знает о самолете.

— Родственники с борта дозвонились?

— Я раскручивал тему по Левандовскому и его связям. Старик этот имеет давние счеты с предполагаемым организатором Марисом Болодисом. Ему откуда-то все известно.

— Он с кем-нибудь еще говорил?

— Только со мной и со следователем моим, в управлении есть письменные показания. Он шизофреник с диагнозом, так что их проигнорируют. Я его изолирую до момента, чтобы шум не поднял.

— Нет. Отдай его моим. Ты где?

Максимов отыскал на стойке адрес заправки. Продиктовал.

— Ребята будут через пятнадцать минут. И уничтожь письменные показания, записи камер с его лицом тоже.

— Понял.

— Ты правильно сделал, что позвонил.

Максимов подошел к окну. Оператор закончил заправлять машину и запер дверцу бака.

— У меня есть просьба.

— Я верну дело как договорились.

— Нет. Еще кое-что. Я знаю, ты связывался с Ерофеевым.

— Да он мне говорил о твоей просьбе про девочку. Не одобряю, но это не мое дело.

— Ерофеев зассал.

Бузунов усмехнулся.

— Это в его духе. Ладно, я поговорю с ним.

— Спасибо.

Бузунов повесил трубку.

* * *

Кормить демонов, то есть всех кто не присягнул Пророку, было строжайше запрещено. За этим внимательно следила Карина Порше, отныне носившая гордое звание доверенного лица Пророка в мире людей. Пророк пообещал ей, как и всем апостолам, после восседания на законном небесном троне отправить ее на землю в обличии ангела вершить людские судьбы.