антикварными лавочками, бутиками, небольшими ресторанчиками и картинными галереями. Маша, прогуливаясь по улице, подробно объясняла жене Сереги, как что устроено, где что дают и почему даже вторые этажи двухэтажных домиков викторианского стиля были тоже забиты разными развлекательными заведениями. Она сразу сказала, что это не Church Street, где собирается отвязная молодежь неопределенной сексуальной ориентации. Здесь прогуливаются дамы из высшего света, и это было заметно сразу. Только здесь Серегина жена впервые увидела дам в дорогих натуральных мехах, из — под которых небрежно виднелись натуральные же бриллианты.

Женщины проделали путь в триста метров от угла Avenue Road до роскошного и очень дорого салона Daniel's за два часа. При этом они успели пару раз выпить кофе и обсудить в одной из галерей странную прихоть местного населения — украшать свои дома и участки множеством цветов, и особую любовь к рамкам для картин, которые в огромном количестве и разнообразии продавались в многочисленных Frame-Shops.

То, чем занимаются женщины в салонах красоты, никогда не понять другим женщинам, которые там не бывают. Простое смывание старого лака с ногтей рук стоит тут не меньше десяти долларов! Число процедур, которыми обязана была насладиться Серегина жена по выданному ей Машей талону, составило более двадцати. "Не хватает только тайского массажа", — подумала она мечтательно, выходя из ароматической ванны и облекаясь в белоснежный халат. На столике уже стоял чайник с травяным чаем и маленькие шарики шоколадного драже Lindor.

Сказочный день закончился в приятной и уютной обстановке итальянского ресторанчика, где дамам приносили блюда шикарные черноглазые красавцы в белоснежных фраках, это был высший класс индивидуального обслуживания. Разумеется, настоящее итальянское вино и приятная классическая музыка сопровождала волнующий ужин при свечах. Метрдотель был сама обходительность. Жена Сереги всей своей бывшей совковой душой поняла, что это и есть настоящая жизнь, жизнь за границей.

На прощанье подруги договорились повторять такие вылазки регулярно, вопрос о затратах как-то и не стоял, было такое ощущение, что Маше все должны, поскольку Серегина жена так и не заметила, как та расплачивалась. Для самой Маши день влетел в копеечку, но она не переживала. Во-первых, давно она так не отдыхала, во-вторых, Серегина жена оказалась женщиной совсем даже не глупой. Теперь стало определенно понятно, что ее обучение на бухгалтера неспроста. Кому же еще можно доверить считать деньги в своем бизнесе, как не жене, — заключила Маша. О Сереге они почти не говорили, но Маша все-таки выяснила, что у Сереги было много старых знакомых в России, которые имели большие деньги, а этого было достаточно, чтобы продолжать борьбу.

Еще Маша узнала о цели поездки Сереги в Нью-Йорк, и это ее сбило с толку. Зачем Леве продавать свои газеты в Штатах? Кто их там купит, там своих полно. Не такой Лева человек, чтобы тратить такие деньжищи на пустое, здесь явно другая идея. А вот какая? Маша, естественно, догадывалась, она сама шла тем же путем, что и Лева, хотя большого разворота от него она не ожидала. "Надо посоветоваться с Янькой", — подумала Маша, заруливая на площадку перед своим домом.

У Серегиной же жены была масса впечатлений от этого дня, и еще ей запомнился анекдот, который рассказала Маша: "Как евреи изменили мир? Моисей сказал: главное — это Закон. Иисус сказал: главное — это любовь. Маркс сказал: главное — это деньги. Фрейд сказал: главное — это секс. А Эйнштейн сказал, что все в мире — относительно". Действительно, все в мире было относительно, даже жизнь на пособие по безработице.

Глава 27 Город Большого Яблока. Часть 2

Глава о том, что секс не главное в жизни делового человека, а связь нужна постоянно

В аэропорту Серега и Лола быстренько загрузились в такси и рванули в гостиницу. Очень уж хотелось скорее очутиться в самом центре города и, может, еще успеть прошвырнуться по Бродвею. Мелькали знакомые по прошлой поездке районы, и когда выехали на 7-ю авеню, Серега понял, что он любит именно эту часть города, место, где впервые в жизни он понял, что электричество за две копейки киловатт — это баснословно дорого. Весь центр и особенно Бродвей, ближе к Таймс-сквер, светился огнями реклам, вот где света-то не жалеют, — подумал тогда Серега. С тех пор ничего не изменилось, может, только больше стало огромных цифровых экранов.

Гостиница "Эдисон" располагалась в старом здании начала века этажей на двадцать и была выдержана в классическом стиле, без всех этих новомодных стеклянных потолков и прозрачных лифтов. Пока Серега рассматривал знакомый интерьер большого холла, где был изображен сидящий на пенечке Джефферсон с первой конституцией США в руках, Лола подошла к администратору и получила ключи от номера.

Они поднялись на шестой этаж, и вышли из лифта. Лола направилась по коридору к нужным апартаментам, Серега тащился за ней с двумя дорожными сумками. У номера 606 Лола вставила карточку в прорезь замка и открыла дверь. "Вот и прибыли", — облегченно сказала она и прошла в номер. Серега последовал за ней. Он полагал, что, оставив вещи Лолы, последует в свой номер, но ошибся.

— Располагайся. Нам повезло — номер отличный — сказала Лола.

— Это что, двухместный? — робко глядя на огромную кровать в спальне, спросил Сергей.

— Да, и двухместная кровать, — спокойно ответила Лола. И подошла к бару с напитками. Она нагнулась так, чтобы Серега мог видеть полностью ее ноги до нижней кромки ажурных трусиков, и стала рассматривать содержимое бара.

— А что, мы тут вдвоем будем? — поинтересовался Серега.

— А ты предлагаешь пригласить еще кого-то? Ну, ты и оригинал! — пошутила Лола.

— Но мы, же, заказывали два одноместных номера, — пытался уточнить Серега, ему не очень хотелось всю ночь торчать на маленьком гостевом диванчике.

— Не было одноместных. Что тебя не устраивает? В общем, я в ванную, а ты тут пока расслабься, — повелительным тоном сказала Лола и, скинув свое легкое платье прямо на ковер, величественно прошла в дверь ванной.

Обалдевший Серега еще немного постоял с открытым ртом, подумал. И решил, что ничего не случится, если он и останется тут, в конце концов, два спальных места есть. Развесив свои вещи в шкафу, и побросав туда же сумки, Серега выглянул в окно. Задворки гостиницы не напоминали живой город, хотя в двух шагах было сердце Нью-Йорка — гнездо разврата. Времени еще было около двенадцати, сон пропал, и он решил прогуляться по Бродвею. Написал Лоле записку, взял карточку от номера и ушел.

Бродвей бурлил. Если бы Серега не знал,