в землю за то, что он осмелился сказать такое, но Сара бросается перед ним, сжимая руками мою рубашку и умоляя меня остановиться. — Иван, пожалуйста! Он просто старый друг. Это не то, что ты думаешь!

Ее прикосновения достаточно, чтобы заставить меня остановиться, но едва-едва. Моя грудь вздымается от усилий сдержать себя, от желания защитить то, что принадлежит мне, и от потребности понять, что, черт возьми, здесь происходит. Я смотрю на нее сверху вниз, ища в ее глазах правду, какое-то объяснение, которое даст всему этому смысл.

— Он ничего для меня не значит, — говорит она дрожащим, но ровным голосом. — Клянусь, Иван, он никто.

Я прищуриваю глаза, пытаясь оценить ее искренность. Прежде чем я решаю, верить ей или нет, Лео вскакивает на ноги, его глаза сверкают смесью гнева и отчаяния. — Никто? — усмехается он, вытирая кровь с губы. — Это то, что ты себе говоришь, Сара? Ты любила меня, черт возьми, ты все еще любишь. Ты не можешь скрыть этого от меня.

Его слова, как бензин в огне. Я отталкиваю Сару в сторону, мое терпение лопается, когда я наношу еще один удар прямо в челюсть Лео, отправляя его на землю. — Ты ни черта о ней не знаешь, — рычу я, возвышаясь над ним, каждый мускул моего тела напрягся и готов нанести новый удар.

— Иван! — кричит Сара, пытаясь оттащить меня назад. Она снова бросается между нами, ее маленькое тело, барьер, который я не могу заставить себя преодолеть. Ее руки вцепились в мои, ее голос неистов. — Пожалуйста, остановись. Это не выход.

Я смотрю на Лео, мой кулак все еще болит от силы ударов. Он растянулся на полу, ошеломленный, но смотрит на меня взглядом, от которого у меня закипает кровь. Но прикосновение Сары, ее голос удерживают меня от того, чтобы закончить то, что я начал. Она отчаянно умоляет меня так, что что-то внутри меня высвобождается.

Прежде чем я успел что-то сказать, охранник подбежал ко мне, его глаза расширились от тревоги, когда он увидел эту сцену. — Сэр, вам нужно уйти. Сейчас же.

Я не привык выполнять чьи-либо приказы, особенно какого-то охранника низшего звена, но я знаю, что внимание, которое мы привлекаем, нехорошо. Сейчас не время и не место продолжать эту борьбу.

— Уведите его отсюда, — рявкаю я охраннику, который быстро подходит, чтобы помочь Лео подняться на ноги.

Когда охранник утаскивает Лео, я поворачиваюсь к Саре, моя грудь все еще вздымается от едва сдерживаемого гнева. Ее глаза широко раскрыты, наполнены смесью страха и чего-то еще, чего-то, что я не могу точно определить.

— Кто он? — спрашиваю я, мой голос низкий и опасный. — Не лги мне, Сара.

Она колеблется, ее взгляд мелькает туда, где Лео был всего несколько минут назад. — Он... он был моим парнем. До всего. До мафии.

Ее признание вызывает во мне еще один всплеск гнева, но на этот раз он смягчен чем-то другим. Ревностью. Мысль о том, что кто-то другой мог иметь ее, даже до того, как я вошел в ее жизнь, словно заноза в моем боку. Я заставляю себя сохранять спокойствие, сосредоточиться на том, что важно.

— В этом дело? — спрашиваю я напряженным голосом. — Думаешь, ты можешь просто вернуться к своей прежней жизни? Вернуться к нему?

— Нет, — быстро говорит она, ее голос полон срочности. — Я ничего такого не планировала. Он просто... появился. Я не знала, что он будет здесь.

Я ищу в ее глазах хоть какой-то признак обмана, но вижу только искренность и страх. Я медленно выдыхаю, заставляя себя расслабиться, хотя бы немного. — Ты моя, Сара, — напоминаю я ей твердым голосом. — Не забывай об этом.

Она кивает, опуская взгляд в пол и делая шаг назад. — Я знаю, — шепчет она, ее голос еле слышен. — Я знаю.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь подавить затаившийся гнев и ревность. — Давай уйдем отсюда, — говорю я, мой тон не терпит возражений. Я не даю ей возможности возразить, хватаю ее за руку и увожу из галереи. Артем идет за нами, как всегда молчаливый, но я чувствую на себе его взгляд, оценивающий ситуацию.

Когда мы покидаем галерею, я чувствую, как на меня давит тяжесть всего, что только что произошло. Мне не нравится, как я себя чувствую, уязвимым, выставленным напоказ. Мне нужно напомнить Саре, кому она принадлежит, стереть любые оставшиеся у нее мысли о прошлом, о Лео.

Более того, мне нужно напомнить себе, что я тот, кто контролирует ситуацию. Никто другой. Ни Лео. Ни даже Сара.

***

Дорога обратно на виллу полна напряжения, тишина между нами пропитана невысказанным гневом и замешательством. Мои костяшки пальцев крепко сжимают руль, образ Сары и руки этого мужчины прожгли мне мозг. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее закипает моя кровь. Я не могу избавиться от выражения на ее лице, когда она его увидела, смесь шока и чего-то еще, чего я не могу точно определить. То, как он ее трогал, держал, словно имел на это право, заставляет меня краснеть.

Когда мы наконец подъезжаем к вилле, я даже не жду, пока она выйдет из машины. Я оказываюсь рядом с ней в одно мгновение, моя рука сжимает ее руку, когда я веду ее внутрь. Дверь едва закрывается за нами, как я прижимаю ее к стене, мое тело прижимает ее, мои руки по обе стороны ее головы, удерживая ее на месте.

— Какого черта ты с ним делала? — спрашиваю я, мой голос тихий и опасный.

Она смотрит на меня, ее зеленые глаза широко раскрыты, в них смесь неповиновения и страха. — Это было не то, что ты думаешь, Иван, — говорит она, ее голос слегка дрожит. — Мы просто разговаривали.

— Просто разговаривали? — рычу я, наклоняясь ближе, мое лицо в нескольких дюймах от ее лица. — Так это называется, когда другой мужчина кладет на тебя руки, когда он тебя так обнимает? Ты думаешь, я дурак, Сара?

Ее дыхание сбивается, но она стоит на месте, слегка приподняв подбородок в знак неповиновения. — Все кончено. Я сказала ему об этом. Я сказала ему, что я с тобой.

Слова зажигают что-то темное во мне, что-то первобытное и собственническое. Мысль о том, что кто-то еще может даже