они умеют «ведовать», всё знают и способны совершать чудеса, как никто другой на свете…

Й.В.

Так вот какая она была, мать Ирмы, знаменитая ведунья и повивальная бабка Анна Стругарова! Ее фамилию журналист исказил, но кого это тогда интересовало… да и сама Анна, может быть, точно не знала, как пишется ее фамилия… еще вопрос, умела ли она вообще читать и писать. Дора пригляделась к изборожденному морщинами лицу. Хотя в камеру неизвестного фотографа женщина смотрела недоверчиво, Доре показалось, что лицо ее излучает доброту и мудрость. Рукам Анны Стругаровой, как и ее дочери Ирмы, она бы доверилась.

Черты ведуньи со второй фотографии, Марии Магдалки, были ей знакомы. В детстве она несколько раз встречала ее в костеле. Хотя та и жила на словацкой стороне, в Поточной, ходить в грозенковский костел ей было ближе. Вместе со всей своей семьей она всегда сидела на самой задней скамье. Дора помнила хрупкую фигурку Марии и выводок ее сыновей, что так мешали во время службы. И темные колючие глаза, которыми она ее однажды смерила. Было в них нечто вроде насмешки, не раз потом думалось Доре, но она тут же убеждала себя, что всё это глупости — не было у этой чужой ведуньи ни малейшего повода смеяться над ней. Дора перевела взгляд с фотографий на заметку и, дойдя до фразы о черной магии, улыбнулась. Ей вспомнился рассказ одного из соседей: мол, когда они мальчишками подглядывали за кем-то из ведуний, так после того как от нее ушел очередной посетитель, из трубы ее дома вылетел черт. Он сверкал и рассыпал вокруг себя искры, и потому мальчишки сломя голову бежали прочь от ведуньина дома. Черная магия, вот оно, значит, как!

Дора отложила газетную вырезку в сторону и взяла в руки другой листок. На нем старорежимным почерком было написано примечание:

Проверить

Архив Моравского краевого музея Брно: Гестапо, фонд Б-340 (Geheime Staatspolizei, Злин)

Словацкий национальный архив Братислава: Гестапо, фонд НС-42 (Staatliche Sicherheitszentrale РreВurg)

1) Деятельность ведуний в 1939–1945 гг.

2) Их послевоенная политическая ориентация, особ, отношение к фашизму и буржуазному капитализму

Опять эта бессмысленная привязка ведуний к политике времен протектората и к оккупантам, покачала головой Дора. Интересно, они всерьез так думали или просто искали повод устроить за ведуньями слежку?

Дора не припоминала, чтобы Сурмена когда-либо спрашивала посетителя, кто он, какой национальности или какие у него политические убеждения. Это ее нисколько не интересовало, она с трудом могла сообразить, кто когда был президентом республики, а о властях не знала вообще ничего. Да и зачем бы, для лечения ей это не требовалось, и она помогала всем попавшим в беду, будь то чех или немец, словак или венгр. Дора могла поклясться, что ничто иное, кроме врачевания, никогда не связывало Сурмену с людьми, которые к ней наведывались, ни во время войны, ни после. Поэтому обвинения в сотрудничестве с вражеской агентурной сетью, выдвинутые в заключительной части ее дела, выглядели совершенно абсурдными. Если бы она, Дора, не прочла их собственными глазами, она ни за что не поверила бы, что подобный вымысел может пустить корни. Однако пустил же — и под руководством идейно несгибаемого референта дозрел до дела «Ведуньи», а позже дал всходы при слежке за Сурменой.

Молодой архивариус с многозначительным видом пересек читальный зал и, наклонившись к компьютерам в углу, начал методично выключать их. Опять незаметно подошло время закрытия архива.

Дора вернула газетную статью и листок с припиской от руки обратно в папку и туда же стала медленно, один за другим, складывать оставшиеся документы — записи какого-то журналиста, который поехал к Сурмене, чтобы сделать репортаж, и экспертное заключение на нескольких страницах. Последней ей попалась копия любопытного текста: это было написанное по-немецки письмо, направленное в начале войны в жандармерию на границах протектората. Письмо касалось одной из ведуний, Йозефины Магдаловой, по-видимому, родственницы Марии Магдаловой, которую Дора только что вспоминала. Но заинтересовало ее не само по себе письмо, а нечто иное: она с удивлением увидела, что девичья фамилия этой женщины была Сурменова! Глаза Доры быстро забегали по строчкам:

Из Центрального отдела службы безопасности, Пресбург

Тема: Магдал Йозефина, урожд. Сурменова, 20.9.1893 г. р., Шиткова, судебный округ Бойковитц, проживающая по адресу Дриетома 269 — Поточна, прорицательница

Как мы точно знаем, вышеназванная известна на пограничной территории Словакии и Протектората Богемия и Моравия под именем «Ведунья», и местные жители называют ее «прорицательницей» или «ведьмой».

Она якобы занимается также «заклинанием смерти». Так, ей однажды были посланы в анонимном письме локоны девушки, и писавшая, пообещав вознаграждение, просила заклясть девушку так, чтобы она умерла.

Так как дом супругов Магдал в словацком селе Поточна находится в непосредственной близости от границы с Протекторатом, имеется опасность, что М. осуществляет свою деятельность и на территории Протектората.

Прошу принять соответствующие меры к тому, чтобы не допустить распространения ее деятельности на территорию Протектората, и сообщить, что в отношении вышеназванной по полицейской и политической…

Едва Дора перевернула письмо на другую сторону, как в тишине читального зала раздался решительный голос:

— Через пять минут закрываемся!

Дора нервно взглянула на часы, висевшие на стене. У нее и вправду оставалось всего пять минут. Она быстро пробежала глазами конец письма.

О деятельности М. мы уведомили также отдел Аненербе, подразделение СС особого назначения по сбору данных о ведьмах (Ahnenerbe, SS-H-Sonderauftrag)[12], который занимался изучением данной проблематики в том числе на территории Словацкого государства и просил нас сообщать им о подобных случаях. Поэтому в ближайшие дни ожидайте прибытия подразделения специального назначения.

Игнац Мильке, старший комиссар

Центральный отдел службы безопасности,

Пресбург

Дочитав, Дора какое-то время изумленно смотрела на письмо.

Так вот каким образом ведуньи могли соприкоснуться с СС, подумала она. Если люди из этого специального подразделения и впрямь приезжали в наши края, то, по всей видимости, ГБ не на пустом месте затеяла преследование житковских ведьм из-за их мифических связей с немцами и раскрутило дело ведуний!

Ее размышления прервало нетерпеливое покашливание архивариуса. Дора нехотя положила письмо обратно в папку. В голове у нее проносились вопрос за вопросом.

О чем свидетельствовало это письмо? Ни о чем таком, что указывало бы на Сурмену как пособницу оккупантов, ведь оно касалось другой ведуньи. Но почему это письмо оказалось в ее деле? Из-за девичьей фамилии Магдалки — Сурменова?

Дора еще какое-то время раздумывала над тем, что с этим делать, и наконец приняла решение. Она встала и, держа в руках