Внезапно теплая волна признательности нахлынула на Оливию, но коварную расслабляющую мысль она отбросила с такой же быстротой, с какой она пришла ей в голову. Гил сказал бы то же самое и любой другой сотруднице «Бофора», окажись она на ее месте. Ничего особенного не таилось за его теплыми словами.

Спустя полчаса они поглощали бутерброды и запивали их горячим кофе. Никогда раньше эта немудреная пища не казалась ей такой аппетитной. За трапезой они говорили о деталях проекта, совершенно забыв о всех своих личных разногласиях. Это были два человека, связанные общими интересами и целями.

Неожиданно Оливия подумала, как было бы прекрасно, если бы... Она громко вздохнула. Пора трезво смотреть на жизнь. Какой смысл желать невозможного? Если много раз повторять слово «сахар», во рту от этого не станет слаще.

Промелькнул еще час, и Гил объявил, что документ закончен.

– Или, вернее, закончен настолько, насколько это возможно было сделать за то ограниченное время, которым мы располагали, – поправился Гил. – Спасибо, Оливия, без тебя я бы ни за что не выполнил эту работу.

Взволнованная комплиментом, Оливия сделала вид, что роется в картотеке. Она низко наклонила голову и позволила своим растрепавшимся огненно-рыжим локонам закрыть лицо, чтобы не было видно, как покраснели ее щеки.

– Ничего особенного, – буркнула она. – Я просто выполняю свои обязанности.

Она услышала, как Гил пересек комнату и остановился рядом. Помедлив немного, она заставила себя взглянуть в его красивое смуглое лицо. В его взгляде сквозила такая теплота, что ей захотелось... ей много чего захотелось... Но все было за пределом возможного.

– Нет, ты не просто выполняешь свои обязанности, – произнес Гил. – Ты работаешь чертовски много и трудишься до самозабвения.

От таких слов щеки Оливии запылали, а на глазах выступили слезы.

– С тобой все в порядке? – спросил он с испугом.

– Думаю... думаю, в порядке, – запинаясь, прошептала Оливия.

– Но ты вся дрожишь? И так покраснела...

– Я просто немного устала.

Прищурив глаза, Гил всматривался ей в лицо.

– Ты уверена, что в этом все дело? Оливия нахмурила брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты уже знаешь, беременна ты или нет?

Услышав этот вопрос, Оливия задрожала еще сильнее.

– Я еще не знаю. Думаю, что нет, – еле слышно произнесла она.

Последние две недели она все время отодвигала возможность этого в самый дальний уголок сознания.

Некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза, затем Гил подошел к ней, обнял и стал нежно гладить ее волосы.

– Тише... тише... Все хорошо. Не надо так дрожать.

Сначала она попыталась сопротивляться, но исходящие от него тепло и сила совершенно обезоружили ее. Она вдруг обнаружила, что ее голова покоится на его плече.

Горячее дыхание Гила опалило ее щеки, и она подняла глаза. Будто со стороны она наблюдала, как его чувственные губы приближаются к ее полураскрытому рту. Секунды обращались в вечность, пока она ожидала его поцелуя. Затем она сама устремилась навстречу его нежным губам и наконец сдалась, не устояв перед их неудержимым натиском.

Вскоре опасное возбуждение растеклось по жилам Оливии, отбрасывая в сторону все призывы остановиться. Она расстегнула пуговки на его рубашке и зарылась лицом в шелковистые волосы на груди мужа, наслаждаясь ароматом и вкусом его кожи.

Гил продолжал гладить ее спину, потом медленно расстегнул молнию на ее платье. Холодок пробежал по ее обнаженной спине, затем платье медленно спустилось с плеч. Но Оливия уже не обращала ни на что внимания. Тело ее трепетало, охваченное неукротимым желанием, которое только этот мужчина был способен разжечь в ней. Он позволил ей распрямиться, его язык нашел ее твердые коралловые соски и стал губами совершать вокруг них восхитительные круговые движения так, что Оливия едва не потеряла сознание от наслаждения.

– Оливия, скорее поедем домой! Сейчас! – прохрипел он, не отрывая губ от ее кожи.

– Да! О да, Гил! Поедем домой. Немедленно!

Домой! Оливия никогда не считала квартиру Гила своим домом. Неужели сегодняшний вечер все изменит? О боже, как она мечтала об этом!

Пока Гил надевал снова платье на ее плечи, губы его покрывали мелкими сладострастными поцелуями лицо Оливии. Его безудержные ласки разжигали ее страсть, заставляли трепетать каждую клеточку ее тела и томиться по тому моменту, когда он заключит ее в свои объятия и между ними не останется никаких барьеров.

Они уже подошли к самой двери офиса, когда вдруг из кабинета Гила донесся телефонный звонок. Он был столь резким и пронзительным, что сразу заглушил их нежный шепот.

Не снимай трубку, хотела крикнуть Оливия, но она знала, что Гил не мог оставить чье-либо обращение без ответа. Это мог звонить и человек, имеющий отношение к их сегодняшней работе. Поэтому она не запротестовала, когда он убрал руку, обнимавшую ее за плечи, и подошел к аппарату.

– Сусанна?!

Стоило ему произнести это имя и бросить странный взгляд через плечо в сторону Оливии, как все очарование вечера исчезло.

На лице ее появилось выражение ужаса и отвращения. Сусанна Уитлоу! Неужели именно в это время они перезваниваются? Конечно, в это время в офисе обычно нет никого, кто мог бы помешать разговору. А Гил зачастую задерживается на работе до полуночи. Теперь ясно, когда голубки воркуют между собой.

Оливия почувствовала себя уязвленной в самое сердце. Ей не были слышны слова, произносимые Гилом, она и не хотела их слышать. Единственным желанием было убежать от него... от них!

Сама не помня как, Оливия выскочила из кабинета и побежала к лифту. Она стояла на площадке возле лифта, когда до нее донесся голос Гила, выкрикивавшего ее имя. Но Гил опоздал. Она не намеревалась ждать его объяснений, видеть, как он лжет.

Оливия бросилась в кабину и нажала кнопку нижнего этажа.

Внизу, в полутемном холле, Оливия на мгновение остановилась у комнаты ночной охраны. Один из охранников, заметив, что она одна, вежливо предложил:

– Не вызвать ли для вас такси?

Оливия отрицательно покачала головой.

– Нет... нет. Спасибо. Я, пожалуй, пройдусь пешком.

Холодный ночной воздух пронзил ее, словно нож. Оливия чувствовала себя так, словно до этого была пьяна, но теперь, оказавшись на улице, моментально протрезвела. Да, подумала она, раньше я была пьяна, пьяна от любви к этому лицемеру.

Ей было все равно, куда идти, лишь бы находиться как можно дальше от Гила.

Оливия не знала, как долго она шла. Страха она не испытывала, погруженная в собственные мысли. Страх пришел, когда она забрела в незнакомый мрачный и темный квартал.