умрет? Как тогда быть? Пытаться откатывать назад, убивать себя, переживать допрос еще раз? Стоит признать, в этом цикле ему тупо повезло. Он смог отвлечь внимание, перескочить с опасной темы на просто неприятную.

Играл словами как карточный фокусник, дергал свою мимику по системе Станиславского, вживался в роль и лишь слегка менял свою истинную реакцию. Больше на каком-то кураже и вдохновении, чем от личного мастерства лицедейства. И даже так постоянно лавировал в разговоре на грани фола. Одно неосторожное слово или жест могли обрушить всю картину и отправить его на еще одну попытку в призрачном шансе на успех.

"В любом случае, мне необходимо сначала отдохнуть, восстановить свои силы и так далее. Приниматься за настолько ответственное дело следует на пике своей работоспособности", — Подумал он, и не мог ответить даже самому себе, сколько в таком решении приходилось на долю холодного рацио, а сколько — на преступное малодушие и страх потери.

Медитация ощущалась холодным компрессом на его усталое, исходящее лихорадкой тело. Он не стал пытаться выполнять какую-нибудь из своих модификаций: медитацию в пустоту, с оружием или нечто другое. В этот раз он пытался максимально уйти в себя, как можно четче представить работу собственной духовной системы.

Гонял внутреннюю энергию по всем тонким каналам тела, вытаскивал Ци тонким ручейком из печени, отправлял укреплять связки, лечить микротравмы в мышцах, освежать и наполнять энергией внутренние органы. Пополнял запас в даньтяне, спускал туда свои сомнения, злость на самого себя и другой негатив.

Саргон даже попытался вытащить из тонких каналов налипший на них побочный продукт Ци Нингаль — ту самую плесень или налет, которая осела на стенках эдаким мазутом. Остаточная энергия прилипла к шлакам, токсинам и последствиям генетических ошибок в его меридианах. Убрать их, разумеется, не получилось, однако половинчатая концентрация силы Богини Чанъэ могла потихоньку разъедать ненужные, а то и опасные для здоровья полипы, наросты и вредные элементы.

Даже удалять их полностью, вместе с налипшей на них дрянью. Вот только сам попаданец еще не хотел форсировать свое становление культиватором через очищение. Не время, не место, да и хочется сперва попытать счастье в Дао Меридианов. Поэтому он лишь отметил тот факт, что уже способен на подобное.

"Какое облегчение, что простая Лунная Ци настолько легка в "эксплуатации". Впрочем, это как раз объяснимо. Если та солнечная Ци, которую я впитывал по ночам, являлась лишь отраженным, ослабленным светом далекой звезды, то Лунная еще на порядок ниже. Всего лишь тень от тени. Почти флуктуация. Поэтому ее столь трудно выделить.

Подозреваю, мне в принципе удалось это сделать только из-за собственных невеликих запасов Ци, а также факта того, что я даже не практик. Из культиваторов ее способны ощутить наверняка разве что монстры контроля. Такие, как я — "тусклые", "негорящие", "непрактики" и так далее вообще не могут работать с внешней Ци. По крайней мере, так считается.

Однако такое убогое состояние тоже имеет плюсы. Это как со зрением — при серьезной близорукости очень сложно различить что-то даже в пяти метрах от себя, зато вблизи глаз видит немного больше, чем способен здоровый человек. Правда, этот эффект почти незаметен. Особенно самим владельцем, ведь нужно понимать разницу. С лунной энергией тоже самое.

Сила Нингаль на совершенно другом уровне. Она слишком тяжела для моего организма и может поступать лишь извне. Как и солнечная энергия, сколько бы я ни пытался ее выделить. Впрочем, пока темп моего развития даже выше, чем можно было надеяться".

В итоге, Саргон провел в медитации больше шести часов. Транс, пограничное состояние между сном и бодрствованием, захватил его настолько, что тот никак не отреагировал ни на зов десятника, ни на запах еды. Его товарищи успели пообедать, снова завалиться спать, Акургаль пришел и опять ушел, а парень все сидел и сидел в своей медитации. Раз за разом он пытался выделить, усилить именно очищающие свойства силы Чанъэ, пытался просчитать возможный маршрут Ци в чужом организме, сделал пару уточнений по поводу ее работы. Жаль, энергетика мертвых тел не подходит для изучения. Гниение делает свое дело, да и без естественного тока Ци понять там почти ничего нельзя.

Впрочем, Саргон все же сумел добиться некоторых успехов после своей медитации: наметилась даже оценка успешности предприятия. Примерно пополам жизни и смерти, провала и успеха. Шансы могли увеличиться от укрепляющих зелий, коими Акургаль поил аристократа перед пробуждением, от еды, от выносливости самого Юншэна, его психоэмоционального состояния. А также от того, насколько равномерно энергия Саргона окутает тело товарища.

"Нельзя просто вливать в него энергию", — Понял он, — "Это может перегрузить тот участок, через который пойдет основной поток. В идеале, следует начинать подачу с нескольких сторон одновременно. Но как? Я могу влить Ци в тело хоть через руку, хоть через кожу на затылке, но никак не одновременно. Да, у меня есть найденный Липучий отвар, но будет ли от него толк?"

Зато в лечебных свойствах двух эликсиров, выданных еще распорядителем, Саргон не сомневался. Первое лекарство — трава, которая заставляла бурлить внутреннюю энергию. Довольно специфичное и мало где применяемое растение из-за слишком общего эффекта. Ни для отравлений, ни для ран она не годилась. Зато могла активировать потухшую активность организма. Вторым же шел порошок, который помогал бороться с внутренними страхами. Тоже специфичная вещь, в основном использовалась для детей или психически неуравновешенных бойцов.

У друга на соседней койке нечему было бурлить, однако первое средство могло подстегнуть внутренние резервы организма, а второе давало волю к борьбе. Серьезное подспорье — Саргон уже успел убедиться, насколько эмоциональная составляющая влияет на усвоение или поступление Ци. Да и на волю к жизни в принципе.

Он сомневался до последнего момента. Сомневался, когда выпросил у Ма кашу для Юншэна, сомневался, когда сам вдоволь насытился и напился воды, вобрал в себя энергию почти под завязку. Сомневался, когда опрокинул в себя Липучий отвар и поил приготовленными снадобьями своего бессознательного друга. Сомневался, но лишь до момента самой операции. В операционной не место колебаниям и малодушию.

Выпитый отвар не ощущался почти никак. Ровно до того момента, пока парень не рискнул выпустить часть своей Ци за пределы организма. Доселе он использовал разве что "порыв". И то — бил им настолько быстро, насколько мог, чтобы разреженная взвесь энергии не успела раствориться в воздухе. Сейчас же она удерживалась лишь немногим хуже, чем в самом теле попаданца. Удивительное ощущение, несмотря на всю свою кажущуюся бесполезность.

Сперва он