опять хотелось стать маленькой, но глянув на себя в зеркало, понимала, что это невозможно. На нее смотрела пышных форм женщина, тело которой, казалось, просило:

— Возьми меня и ты станешь самым счастливый человеком на земле. Не бойся потратить уйму денег. Удовольствие и память надолго компенсируют потерю. Таких, как Настя, любят горячо и самозабвенно. Кто? Мужчины и женщины, поскольку такое роскошное тело, данное природой, просто создано для любви.

А какая разница, (думала Настя) будет ли это законный муж или случайный мужчина за деньги? Главное, что она выполняет свою функцию, долг перед природой — сделать кого-то счастливым..

Для чего растут прекрасные цветы? Не для того ли чтобы ими любовались? Она, как редкий цветок, расцвела, чтобы ею любовались. Так же, как и Сильвия. А борьба с мыслью, которая раньше сводила ее с ума, теперь поутихла. Настя уже не боролась с собой, как раньше. Ее совесть заснула, успокоилась. И как ей могло казаться то, чем она занималась с Сильвией — чем-то странным, патологией? Почему женщины не могут любить одна другую? Они ведь в этот момент смывают с себя то, грубое, животное, что оставляют на них мужчины, они становятся светлее. Они возвращают друг другу растраченную нежность. Она только так воспринимала свои отношения с подругой. Но Настя не понимала женщин, которые отрицали вообще мужскую любовь, они были ей чужды.

Настя с некоторых пор поступала так, как хотело ее тело, она стала чутко к нему прислушиваться. Когда однажды, ее сестричка, Марианка, засиделась у нее на постели, рассказывая о своих приключениях, тело Насти попросило. Оно захотело близости.

А кто может быть ближе родной сестрички, которую она купала еще малышкой и чье маленькое тельце зацеловывала от розовых пяточек до макушки в детстве. Марианка неожиданно во время разговора, облокотилась на подушку и упала на постель, словно сонная муха. Она не спала всю ночь, и теперь сон сморил ее. Насте показалось что перед ней опять ее поросеночек, как она называла сестру в детстве. Каким-то неожиданным для себя движением она приподняла осторожно ночную рубашку сестры и залюбовалась ее телом. Вначале почувствовала стыд, но потом осмелела. Какие замечательные маленькие груди, какой стройный живот, какие грушевидные формы тела, мягкие бока переходящие в тонкую талию! И это моя сестра? Она увидела Сильвию в миниатюре и уже не могла остановиться. Запрет близкого родства уже не мог остановить ее губы, которые нежно стали целовать другие губы, но не те, что на лице, а те, что у преддверия любви. Сестра тихо во сне застонала от удовольствия, потом вдруг открыла глаза, и они округлились от удивления и испуга.

— Что ты делаешь?

— Настя приподняла голову на секунду от предмета вожделения и сказала сестре:

— Так ты же мой поросеночек, я в детстве всю тебя зацеловывала, забыла уже?

Марианка выдохнула.

— Ладно, я уже взрослая больше так не делай. Я пошла спать.

Марианна, как это ни странно после безумных двух лет к своему восемнадцатилетию полностью преобразилась. Стала необыкновенно добропорядочной девушкой, которая стала смущаться даже от длинных проникающих насквозь похотливых взглядов, не говоря уже от чьих-то прикосновений. Словно и не было бурных романов. Все пронеслось и осталось в прошлом. Тетя не могла налюбоваться своей преобразившейся племянницей. Она думала:

— Есть же бог на свете! Как же изменилась ее девочка, просто образец для подражания.

А тетя не знала о секрете преображения. Она просто радовалась. Но в чем причина, что могло на нее так повлиять? А все было очень просто. Марианка испугалась. Когда в ту ночь oткровений сестра стала склонять ее к лесбиянству, она вначале ушла, потом вернулась и сказала:

— Коль начала, то доведи дело до конца, ты моя сестра, я хочу уметь все, что умеешь ты, преподай мне урок.

Волна нежности к сестре передалась Насте. Она сказала:

— Хорошо, смотри…

Марийка сидела на кровати, тело ее подрагивало мелкой дрожью после, так сказать, урока сестры. Марийка, в отличие от страстной сестры, ценила в близких отношениях больше ласку, нежность. Она думала, что все знает на свете, даже считала себя испорченной и пропащей, катящейся все ниже и ниже. Но сестра раскрыла ей глаза и на женское умение в постели и на то, что с чем может в душе жить человек. Потом сестра не выдержала и рассказала все, не утаивая ни одного штриха. Всю правду о Франции, Швейцарии, отношениях с Сильвией (швейцарской француженкой), с Альбертом, свою, так сказать, доходную работу.

Младшая только слушала, молчала, а слезы непрекращающимся потоком бежали из ее глаз. Она спроецировала Настю на себя. Сестра все прекрасно видела и понимала. Она ужаснулась? Ей захотелось вдруг стать хорошей и пушистой. Марианка испугалась, что скатится на то дно, где оказалась ее Настя. Неужели и она, влюбившись в кого-то, сумеет убить человека?

Потом она резко встала и сказала:

— Спасибо за все, ты настоящая сестра. И больше никогда так не делай, слышишь, Настюха! Я же не хочу тебя разлюбить! У меня кроме тебя никого нет! Я поняла, что жила до сих пор неправильно, что стала бы еще даже не такой, как ты, а хуже гораздо, извини. С этой минуты ты меня не узнаешь.

Она выбежала из комнаты, а Настя, как оплеванная, застыла на краю кровати и мысленно проклинала себя за ночные откровения.

"Как она могла? Если Марийка кому-то проговорится про Альбертa, то им обеим не жить! Он очень опасный человек".

Один раз, когда он особенно остался ею доволен, то проговорился, что не компаньон Павлик, а он устроил им с Максимом то испытание во Франции и в Швейцарии тоже с наемными киллерами. Что те убийства, которые молодые люди совершили от отчаяния, на его Альфреда совести. "Киллерами" были нанятые безработные актеры.

А тетя не знала о секрете преображения. Она просто радовалась. Но если Настя была полностью откровенной, то Марианка темнила. Был у нее еще грешок на душе. Ходила она к сатанистам. Пила кровь доноров. Те за большие деньги соглашались на кровопускание. Нет, она это никогда сестре не расскажет. Она просто станет другим человеком. Первое, что Марианна сделала у себя в комнате, покинув Настю, это стерла из адресной