– Зачем ты его привела?

– Я… – открыл рот Туляк.

– Может, мы пройдем в квартиру? – вставила я: мы до сих пор стояли с капитаном и Тимкой на лестничной площадке, а Елизавета Сергеевна – на пороге своей обители.

– Успеете, – бросила мне свекровь, наконец посмотрела на капитана и выдала ему длинную тираду на тему: мой дом – моя крепость. Она не обязана никого пускать внутрь, даже сотрудников милиции, если они прибыли без ордера. По ходу дела Елизавета Сергеевна делала ссылки на печатные издания и программы телевидения, в которых читала или слышала рекомендации, коим она сама намеревалась строго следовать.

Анатолий Леонидович ничуть не стушевался, извлек из перекинутой через плечо сумки ручку и крепкую папочку, из папочки листок бумаги, положил листок на папку и стал заполнять, с невозмутимым видом устроившись на перилах лестницы.

Пока он заполнял данные Елизаветы Сергеевны, открылась дверь соседней квартиры и показалась молодая женщина с мусорным ведром. Она удивленно на нас взглянула, но проследовала мимо, вниз к мусоропроводу, располагавшемуся между этажами. По пути назад она остановилась и обратилась к капитану:

– Вы из милиции?

Он кивнул и представился.

– Вы скоро освободитесь?

– Не твое дело! – завопила свекровь. – Капитан пришел ко мне! И заходить к тебе ему незачем!

– Я могу прямо сейчас написать жалобу на соседку и подать вам? – с невозмутимым видом поинтересовалась девица и попыталась кратко изложить суть жалобы, заключавшейся в том, что Елизавета Сергеевна беспрерывно смотрит телевизор, включая его на полную мощность. Слышимость в блочных домах, сами понимаете, какая. Соседи не могут нормально жить. Девушка давно собиралась в милицию, да все было некогда. Но раз милиция пришла сама…

Елизавета Сергеевна завопила на два тона выше. Как выяснилось, у нее тоже накопилось немало претензий к молодой соседке, в основном касающихся грязи на лестнице и на балконе, где постоянно валяются окурки и лежит кипа старых газет. Следовательно, соседский балкон пожароопасен (опять пошли ссылки на какие-то источники из средств массовой информации), и Елизавета Сергеевна планировала звонить в «ноль один».

– А каким образом вы усмотрели грязь на моем балконе? – взвилась молодая соседка. – В бинокль, что ли?

Елизавета Сергеевна тут же смутилась, и я подумала, что соседка попала в точку. А девушка распалялась все сильнее и сильнее. Свекровь решила обратиться к капитану за помощью, заявив, что он должен ее защищать от нападок всяких молодых нахалок. «Молодая нахалка» что-то ляпнула про оскорбление личности и попросила капитана сообщить ей номер статьи УК, а Елизавете Сергеевне – сколько она за это самое оскорбление может получить. Анатолий Леонидович был невозмутим, как, впрочем, и мы с собакой, в перепалке не участвовавшие.

Тут открылась еще одна дверь, и появился мужик в обвисших на коленях старых тренировочных брюках и белой майке, почти не скрывающей волосатую грудь.

Мужик рявкнул, что, если бабы немедленно не заткнутся и не дадут ему спокойно отдыхать после работы, он вызовет милицию. Капитан незамедлительно продемонстрировал ксиву. Мужик резво повернулся и заявил, что Анатолий Леонидович очень правильно поступает, заполняя протокол. Давно пора. Затем случилось невероятное: Елизавета Сергеевна с молодой соседкой объединились против мужика. Скандал разгорался нешуточный, мы с капитаном переглянулись и решили вмешаться, чтобы не терять наше драгоценное время.

Анатолий Леонидович принялся успокаивать молодую соседку и мужика, а я подхватила Елизавету Сергеевну под руку и потащила в квартиру. Она немного посопротивлялась, но я прошипела ей в ухо пару ласковых, подействовавших на нее убедительно: она знала, что, если меня вывести из себя, я долго не успокоюсь. Уже имела счастье в этом убедиться, когда мы однажды устроили с Тимофеем скандал в ее квартире, и я воспользовалась посудой, чтобы снять напряжение.

Наконец мы оказались в единственной комнате свекрови. Через пару минут к нам присоединился Анатолий Леонидович. Елизавета Сергеевна тут же очнулась, попыталась воспротивиться, но мы с капитаном достигнутый успех закрепили. А чтобы окончательно привести Елизавету Сергеевну в чувство, Туляк, словно обухом по голове, рубанул про насильственную смерть Ольги Дмитриевны.

– И вы того же хотите? Допрыгаетесь. Вам известно, что ваша подруга… постоянно интересовалась делами соседей? – Капитан явно выбирал выражения.

Елизавета Сергеевна открыла рот, потом закрыла, о чем-то задумалась, потом посмотрела на Туляка, на меня. Я кивнула, подтверждая тем самым, что Ольгу Дмитриевну в самом деле убили. Реакция свекрови показалась мне несколько неадекватной.

– Так, значит, все-таки пристрелил ее, мерзавец?! – прошипела она. – Он давно собирался, правда, обещал придушить. Но теперь никуда не денется. Теперь точно посадят. – И посмотрела на капитана, а потом спросила с надеждой: – Посадите?

– Кого? – не понял Анатолий Леонидович.

– Ну Артема Александровича, конечно. Неужели не понятно? Кого ж еще?

Капитан поинтересовался, не знает ли Елизавета Сергеевна, где сейчас находится ее бывший муж.

– В бега пустился, значит? Этого и следовало ожидать. – И тут же процитировала что-то из калифорнийского права (явно почерпнутое в каком-то из сериалов) на тему: бегство является свидетельством вины. Они с капитаном начали содержательную дискуссию, а я взглянула на часы: мне эта беседа порядком надоела.

Анатолий Леонидович быстро понял, что о местонахождении бывшего мужа Елизавета Сергеевна не может сказать ничего вразумительного, а вот сплетни, услышанные от Ольги Дмитриевны, готова пересказывать часами. Чем она и занялась.

Если отсеять шелуху и многочисленные цитаты и ссылки на средства массовой информации, можно было понять следующее.

Ольга Дмитриевна с Елизаветой Сергеевной были знакомы с юности, а тесно сошлись лишь в последние годы на почве общих интересов по перемыванию костей знакомым, в частности (и в основном) бывшему мужу Елизаветы Сергеевны. Муж Ольги Дмитриевны умер рано, она одна воспитывала дочь, жила с ней в однокомнатной квартире, на четырнадцатом этаже, где часто ломался лифт. Потом дочь вышла замуж, они какое-то время снимали с мужем квартиру, потом он уехал на заработки в Египет, а по возвращении смог купить квартиру в старой части Питера. По чистой случайности квартира оказалась на той же лестничной площадке, где проживал после развода муж Елизаветы Сергеевны. Разменять ее, кроме как на две комнаты, было практически нереально, и Тимофей, узнав о желании родителей жить отдельно, купил матери однокомнатную квартиру, отец же остался со всем своим барахлом в старой, в которой родился сам и в которой родился Тимофей. Правда, о том, что Артем Александрович – бывший муж Лизы, Ольга Дмитриевна еще не знала – семьями они не общались никогда.

Ольга Дмитриевна оставалась в своей однокомнатной и только приходила в гости к дочери, чтобы сидеть с внуком. Дочь каждый раз рассказывала про пожилого соседа, живущего с молодой девчонкой и еще регулярно принимающего у себя всяких разных дамочек в отсутствие этой самой девчонки. Тогда еще ни дочь, ни Ольга Дмитриевна не знали, чем занимается Артем Александрович, которому они постоянно перемывали кости, считая его старым похотливым самцом – и это еще самое мягкое определение, достававшееся соседу.