у меня есть возможность разрушить мир, потому что я хорош в своем деле. Люди всегда будут бояться, что я в любую минуту могу вспылить. – Я провел рукой по лицу.

– И тебя это беспокоит? – тихо спросила Иззи.

– Не очень. Я знаю свое место. Каждый из нас несет свой крест, верно?

Она сделала глубокий вдох.

– Да, ты прав. Моя семья заботится обо мне и любит. Как и эта команда. Мне просто нужно постоянно доказывать свою состоятельность. Кейд, я не могу оступиться, иначе все подумают, что я потеряла ориентиры.

– И я для тебя отступление?

– Ты вообще на другой стороне, Кейд! – Иззи хлопнула рукой по столешнице, ее признание и горящий взгляд, а также мнение, будто избегание поможет, побудили меня сделать то, что я умел лучше всего.

– Иззи, ты уже давно на этой же стороне, то вклиниваешься, то опять уходишь. Проблема в том, что ты не понимаешь: можно потакать свои желаниям, не возвращаясь к зависимости. Ты способна быть собой и без нее. И ты хороший человек.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Я – это я, и я не хочу потакать своим желаниям, которые касаются тебя. – Она покачала головой, в ее глазах внезапно появились слезы.

– Можешь притворяться и избегать себя, но это бесполезно.

– Никого я не избегаю. Просто мне нравится моя жизнь. – Она заявила об этом так громко, словно пыталась убедить нас обоих.

Положив руки на стойку, я наклонился к ней.

– А я здесь, на другой стороне, жду, когда ты соизволишь раздвинуть ножки перед тем, кому принадлежишь.

Я видел, как на ее щеках проступил румянец, как она разомкнула губы. Теперь я знал, что Иззи, как и я сам, нуждается в адреналине и риске. Ей никогда не удастся поселиться в двухэтажной коробке с белым заборчиком и жить нормальной жизнью.

Вот только она должна была сама прийти к этой мысли. И когда она сжала руку в кулак, я понял, это произойдет не сегодня.

– Ты слышал хоть слово из того, что я сказала? Я одна из ваших лучших сотрудников, такой и останусь. Мы не станем трахаться, пока работаем над вопросами национальной безопасности. Это безответственно.

– Правда? Даже если ты в коттедже с Родни? – Мне не следовало этого говорить. Стоило оставить все как есть, но я видел, как она смотрит на него, и бесился.

– Кстати, насчет Родни. Нельзя просто взять и поменять план размещения, Кейд. Это непрофессионально.

Никто и не отрицал это.

Она потянула себя за волосы и зарычала.

– Возмутительно, что ты переселил меня сюда лишь из-за Родни. Ты понимаешь это, Кейд?

– Ты нужна мне здесь для работы. Так проще. И теперь тебе не придется иметь дело с Родни.

– Иметь дело с Родни? – Она повысила голос. – А что, если я как раз хочу общаться с ним?

– Ты только что сказала, что не стоит трахаться.

– Да. Нам с тобой, потому что ты мой босс. А вот Родни даже не в нашей команде! – Она направилась в спальню, но потом вернулась и указала на меня пальцем. – Ты не имеешь права диктовать мне, где жить, и вообще распоряжаться моей личной жизнью.

– Ну, вообще-то имею. – Я просто констатировал факт.

Иззи вытаращилась на меня, словно не могла поверить, что я ляпнул такое. Очевидно, она не понимала, я весь день остаюсь неподалеку. Мне нравилось видеть, как ее волосы становятся грязнее, когда она расчесывает их руками, как одежда мнется, и как она повышает голос после того, как весь день старательно пыталась говорить тихо и мягко.

– Ты в курсе, что ты самодовольный мудак? Мне плевать, что ты член мафии и мой босс. Когда пройдут выборы, я доберусь до Джетта и попрошу другую должность. С этими, – она показала между нами, – токсичными отношениями покончено.

– Как скажешь, – пробормотал я, чтобы еще сильнее раззадорить ее.

Иззи Харди не разочаровала меня, у нее из ушей едва не повалил пар. Она умчалась обратно в спальню. Я был не настолько глуп, чтобы полагать, будто когда-нибудь между нами может быть нечто большее, чем приятельское общение, но я, по крайней мере, сообщил ей, что нет смысла беспокоиться из-за ожиданий других. Вероятнее всего, переживания мешали ей жить полной жизнью, и позже она поблагодарит меня за старания.

Или я так думал, пока не услышал скрежет, а затем шипение, очень похожее на звук распыляемой краски.

Гребаная Иззи Харди. Она провела жирную красную линию по центру нашей комнаты, кровати, покрывалу, раме и стене так высоко, как смогла дотянуться.

Повернув голову в мою сторону, она одарила меня широкой улыбкой. Ее глаза сияли как никогда ярко, и в них было столько жизни, что я понял: Иззи скрывает ценную сторону своей натуры, ту самую, которую мне хотелось видеть как можно чаще. Она выглядела потрясающе, когда я играл с ее дыханием, как будто танцевала со смертью, и это заводило ее больше, чем скучная размеренная жизнь.

– Кейд, ты останешься на этой стороне, а я на другой. Хочешь узнать почему? Потому что я так сказала. – Она высокомерно подняла подбородок.

Нормальный человек позвонил бы координатору мероприятия и отправил ее непокорную задницу восвояси. Я же лишь усмехнулся и прислонился к дверному косяку, засунув руки в карманы.

– Может, стоит написать мое имя на изголовье, чтобы было понятнее? Вряд ли достаточно толстой красной линии.

Иззи протопала в мою сторону и написала «наглый хрен».

Затем схватила свою сумку и пошла в ванную комнату в гостиной, скорее всего потому, что в спальне ванная располагалась на моей стороне.

Я оставил ее в таком состоянии на остаток вечера, просто вернулся к своему ноутбуку и принялся работать над кодом, который она использовала для взлома «Джунипер».

Спустя пару часов тишина дикой природы окутала меня. Мои мысли вернулись к Иззи. С ней я терял самообладание и сомневался, хочу ли вернуть его.

Пока Иззи крепко спала, я порылся в ее вещах, нашел баллончик с краской и начал писать «куколка» на изголовье над ее головой. Она проснулась на последней букве и внимательно посмотрела на меня, наклонившись в мою сторону. Потом улыбнулась, будто я подарил ей нечто прекрасное, словно такое поведение можно было счесть нормальным.

Никто из нас не произнес ни слова. Иззи залезла под одеяло на своей стороне кровати.

Я очень долго смотрел на нее, потом зарычал и пошел в ванную, чтобы приготовиться ко сну. Раз уж я уступил, позволив обозначить границу, по крайней мере ванная оказалась на моей стороне. Я