и не модельные тазовые кости, прикрытые символическим слоем худосочного мяса. Именно то, что надо! Интересно, на фига военные конструкторы слепили эдакую секс-бомбу? Типа, не только боевые машины, но и отвлекающие войска? Пока противник пялится на мечту любого мужика, та мечта ему в брюхо двадцать сантиметров остро заточенного тантала – хренакс! И поехал тот противник в Край вечной войны со счастливой слюнявой улыбкой на харе.

Пока я, вдохновленный формами кио, гонял в голове свои стремительные мысли, руконоги начали сжимать кольцо. Их осталось с десяток, и намерения у них были самые сволочные: или нас разорвать на фрагменты – или подохнуть. Герои, мать их, подземного фронта.

– Что… делать? – спросила Настя по-русски. С трудом – видимо, язык еще не полностью загрузился в ее мозг, напичканный сжатой информацией, в том числе всеми языками земли. По акценту, что ли, вычислила, кто я и откуда? Скорее всего.

– Драться, – ответил я – и, поднырнув под передние лапы бросившегося на меня руконога, вспорол ему брюхо «Бритвой». После чего, увернувшись от фонтана желто-гнойной крови, отскочил назад – и впечатался в спину Насти, которая даже не шелохнулась от толчка. Ну да, танталовый скелет весит неслабо, фиг такую деву на руках поносишь, даже если очень захочется.

А она, кстати, уже работала обеими руками, из ладоней которых торчали штыки. Руконоги пытались дотянуться до девушки своими омерзительными челюстями, но штыки оставляли слишком глубокие и, видимо, болезненные раны – и твари отпрыгивали назад, мелодично воя от боли.

Второй руконог, прежде чем ринуться в атаку, железяку заточенную в меня метнул. Я от нее увернулся, отбив «Бритвой», чтоб импровизированное копье Насте в затылок не прилетело…

Но вот от удара лапы уйти не получилось – коготь рванул кисть. Вот же падла! Будто током шарахнуло, и тут же кровь хлестанула. Небольшим фонтанчиком, но все равно неприятно. Пришлось «Бритву» в левую руку перехватить и рубануть наотмашь по лапе, отрубив ее напрочь…

Не знаю, сколько мы махались с руконогами – секунд тридцать или больше. В бою время становится другим. Вроде и долго рубишься, а на самом деле минуты не прошло. Впрочем, какая разница? Главное, что у руконогов не вышло задавить нас массой. Один из них что-то мелодично крикнул – и оставшиеся твари отступили, а после и вовсе, опустившись на все восемь ног, бросились бежать, оставив на поле боя пятерых соплеменников, корчившихся в лужах собственной крови.

Мы тоже не обошлись без потерь.

У меня кисть руки оказалась довольно глубоко распорота от запястья до безымянного пальца. У Насти на плече и левой груди тоже были глубокие раны – которые, впрочем, уже прямо на глазах затягивались. Хорошо им, киборгам. А мне теперь руку шить придется, что в полевых условиях очень неприятная процедура…

Не пришлось.

Она повернулась ко мне. Ее штыки, испачканные в гнойной крови, медленно втягивались обратно в ладони, а она смотрела на меня испытующе: мол, как тебе, хомо, видеть перед собой девушку неземной красоты, которая на самом деле и не человек вовсе, а искусственно созданная машина для убийства?

– Все нормально, не переживай, в обморок не упаду, – сказал я, приставляя «Бритву» торцом рукояти к ладони раненой руки. – Я такой же.

И поморщился. Вроде и полегче теперь мой нож в руку заходит, а все равно больно, хоть волком вой. По ходу, к такому не привыкнуть.

В ее глазах промелькнуло удивление.

– Ты… киборг? Неудачная модель?

– Что уж сразу неудачная-то? – проворчал я, доставая жгут из бокового кармана бронекомбеза.

– Кровь… неправильная, – пояснила она. – Человеческая.

– Ну да, человек я, – хмыкнул я, затягивая жгут выше локтя и невольно пряча глаза – кио своего обнаженного бюста не стеснялась совершенно. – И давай на этом закончим знакомство, ладно? Помогли друг другу – и расходимся.

– Нет, – качнула она головой, делая шаг ко мне. – Ты мог идти мимо, не спасать. Но ты… спасать. То есть спас меня. Так что я теперь иметь Долг Жизни.

– Забей, – поморщился я, доставая из аптечки кривую хирургическую иглу с уже заряженной нитью. – Я твой долг аннулирую. А теперь извини, у меня, как видишь, дело есть.

Не прокатило.

Случилось то, чего я опасался. Она просто подошла, взяла мою руку и принялась ее лизать. Медленно, глядя при этом мне в глаза.

Ох, блин… Было уже такое у нас с ней, с продолжением… И от воспоминаний об этом у меня в нижнем регистре моментально неслабое напряжение образовалось. Нет, я все понимаю, слюна киборгов целебная, от нее раны затягиваются чуть ли не моментом, но вот реально – лучше б я ту рану зашил и на этом закрыл вопрос.

Но меня никто не спрашивал. И хрен вырвешься из ее стальных пальцев – в смысле, танталовых. Но что самое неприятное – вырываться совершенно не хотелось.

Язык у нее был горячим, будто разогретым на костре. И слюнявым. Я видел, как вслед за ее длинным лизом рана заполняется чем-то вроде белесого геля, жгучего, словно крапива. А еще я видел, как края глубокой раны начинают медленно сходиться, выдавливая этот гель наружу. Такое повреждение тканей, будучи зашитым, заживает пару недель – если не загноится, конечно. Сейчас же оно затягивалось прямо у меня на глазах. И можно было не спрашивать, как такое возможно, ибо ответ я знал из прошлого опыта. Специальные железы у кио вырабатывают слюни на основе регенерона, только с улучшенной формулой. И у самих киборгов ранения быстро затягиваются, и человека эти боевые машины могут подлечить, если потребуется. И напряжение снять, которое возникает у нашего брата ввиду долгого отсутствия женского внимания.

Хотя нет, не в моем случае. Было оно, женское внимание, немногим более суток назад… Горячее, страстное… Настоящее. По крайней мере, так мне казалось в тот момент. А потом я ту девушку убил своей рукой. И пусть логика и здравый смысл подсказывают, что я не любовь всей своей жизни зарезал, а чудовище, которое пришло, чтобы отнять мою жизнь, – не прокатывал эдакий аутотренинг. Потому что когда голова думает одно, а сердце говорит другое, душа страдает так, что хоть вешайся…

Настя лизню свою тем временем закончила и руку мою отпустила. Теперь она просто стояла и смотрела на меня. Бесстрастно, как машина, но в то же время чувствовался в ее взгляде интерес, какой бывает у женщины к мужчине, который пару раз за десять минут спас ей жизнь. Чуйка моя тренированная подсказывала, что захоти я – и все будет. Прямо сейчас, прямо здесь, даже в