– Старый ты кобель, – заметил волхв с укором. – Ты ж уже не мальчик. Я тебя больше откачивать не буду, как тогда в женской бане в Вавилоне. И читать заговоры от пьянства не стану!

Воевода покраснел, словно вспомнил нечто глубоко непристойное.

– Ну это было давно, – бросил он с обидой. – Сколько можно напоминать! С кем не бывает, в конце-концов!

– Поехали, – прервал Яфет. – Мы в самом деле теряем время.

Он ткнул коня шпорами и медленно съехал с холма к пологому берегу. Волхв и Громострел пустили коней вслед за ним.

При виде тцара, всегда задумчивого и сурового, воины подобрались, смотрят внимательно, ждут приказа. Шатур подъехал ближе.

– Мой тцар, мы поскачем первыми.

Яфет взглянул непонимающе.

– Поедем вместе. Ширина дороги позволяет.

Словно подслушивая, как живое существо, море вновь расступилось, с грохотом и плеском волн. По обе стороны от каменистой с грязью дороги встали две исполинские стены. Вблизи казались выше, чем выглядели с холма, намного выше! Солнечные блики на воде играют, словно приглашают отправиться немедля.

– У меня странное предчувствие, будто сегодня погибнет много людей, – признался Шатур и неловко развел громадными, как бревна, руками. Он чуть выше остальных военачальников и солдат, но все равно, разговаривая с Яфетом, всегда задирает голову. – Я уже несколько ночей подряд плохо сплю, мне снится смерть…

– Да ты столько людей за свою жизнь поубивал, – заметил Громострел бодро и даже с гордостью. – Было бы странно, если б мертвяки тебе не снились. Я вон тоже вижу их по ночам, и ничего. Особенно, когда выпью. Правда, если выпить еще больше, они пропадают. Замкнутый круг. Но ничего, зато действует.

Шатур покачал головой.

– Не в этом дело. У меня сильное чувство – сегодня случится нечто плохое. Переправа будет стоить жизней! Я смотрел, как переправляются остальные, всякий раз ожидая, что волны вот-вот сомкнутся. Но этого не случилось. Пока что.

Он невесело глянул на противоположный берег, потом перевел взгляд на Яфета.

– Все уже там, остались лишь мы. Я не позволю тебе сгинуть.

Яфет посмотрел на Соколиного Клюва, брови тцара хмуро сдвинулись.

– А ты ведь нам не все рассказал, правда?

Волхв разве руками.

– Шатур прав. Боги действительно заберут дань за эту переправу. Они ничего просто так не делают. Вот только какой смысл ждать на берегу.

– Спасибо, что хоть тебе объяснять не приходится, – процедил Яфет сквозь зубы. – Если уж мне погибнуть, то море заберет меня в любом случае. А потому – хватит терять время!

Он пришпорил коня, и поскакал, но вдруг Громострел посмотрел назад и тут же изменился в лице.

Воевода лишь теперь сообразил, что все настолько нервничают из-за этой переправы, что даже по сторонам не смотрели.

– Глядите! Разрази меня гром, они все-таки нагнали!

Все обернулись на нарастающий позади конский топот. Яфет остановился и развернул коня, успев проехать совсем немного.

Хорошо видно, как к берегу приближается войско. Кони несут множество всадников в легких доспехах, от топота все сильнее содрогается земля. Над всадниками темнеет полупрозрачное облако, но всмотревшись, Яфет понял, что это летящая из-под копыт пыль и комки земли.

– Один несется впереди, – проворчал Шатур. – Самый резвый, видать…Ему сдохнуть что ли не терпится.

Яфет подъехал назад к своим воинам, стал пристально всматриваться в приближающихся всадников, ведя взглядом самого первого, что несется во весь опор.

Море за спиной тцара обрушилось на обнаженную полоску дна, скрыв ее в бурлящих серых волнах с белыми пенными шапками.

– Он не самый резвый, – сказал вдруг Громострел со смешком. – Он от них удирает.

– Бедолага, весь в крови, – покачал головой Соколиный Клюв. – Но крепкий, выносливый…

– Конь или всадник? – уточнил старший воевода, всматриваясь до рези в глазах.

– Конь действительно бедолага, – проворчал Шатур. – Этот безрассудный так несется, что скоро загонит животное.

Всадник уже настолько близко, что стали видны иссеченная кольчуга из мелких чешуек. Некоторые оторвались, заметны вмятины, будто лупили даже не боевыми молотами, а целыми бревнами. Грязные светлые волосы развеваются по ветру.

– Чур меня, – пробормотал вдруг Соколиный Клюв, меняясь в лице. – Чур! Призрак! Сгинь!

Конь под ним переступает с ноги на ногу, словно бы желает броситься вскачь, но никак не может сообщить об этом хозяину.

Волхв принялся щупать блестящие камешки и фигурки оберегов, нашитые на его хламиду.

– Этого не может быть, – сказал Яфет. – Он же… я сам зрел…

– Разрази меня гром! – взревел вдруг Громострел. – Это же…Ратибор, мать его за ногу!

Всадник гонит коня, что есть сил, на шее и морде животного видны блестящие дорожки пота, да и самого перемазанного засохшей кровью Ратибора узнать можно с трудом. Тем не менее, Яфет ясно различил знакомое лицо, пронзительные серые глаза, которые сейчас, несмотря на безмерную усталость, горят твердой решимостью сопротивляться до конца.

Яфет выхватил из ножен меч, первым вскинул руку в приветствии, а заодно и показывая – скачи сюда, здесь безопасно.

Громострел тоже сорвал с пояса массивный топор, с яростным криком вскинул над головой.

Ратибор, завидев, их погнал коня быстрее – прямо к берегу. Преследователи тоже их заметили, от войска отделилась группа в две дюжины всадников. В руках заблестели лезвия мечей.

– Примем бой! – взревел Громострел, потрясая топором. – Все лучше, чем утонуть посреди сухой вроде бы дороги. Лучше смерть настоящего воина, в сече! А не как старики в мокрой постели!

– Где это ты видел стариков, что тонули в постели? – с сомнением вопросил Соколиный Клюв. – От недержания что ли?

– Нет! – отрезал Яфет. – Никакого боя. Ждем. Всем быть наготове.

Он бросил меч назад в ножны. Обернувшись, посмотрел на воду. Волны вздымаются все выше и обрушиваются, рассыпая множество брызг. Море как будто и не думает расступаться вновь, словно забыло об оставшихся на берегу людишках.

– Неужели все? – прошептал Яфет. – Давай-давай! Ну же! Разойдись в самый последний раз!

Он стиснул в напряжении зубы, словно это хоть как-то поможет, раздвинет эту немыслимую, тяжелую, как все грехи мира, прорву воды.

От топота несущегося конного войска содрогается земля. Ратибор уже виден отчетливо, он пришпоривает коня, но у коня на губах выступила пена.

У него вдруг изумленно вытянулось лицо, глаза округлились. Яфет услышал за спиной рокот, плеск мелких струй, что сперва все еще стекают на открывшееся дно, но незримая сила сжимает их в огромном кулаке, не давая пролиться.

В груди разлилось приятное чувство, но в желудке вдруг образовался снежный ком – надо успеть, пока вода не обрушилась, а на пятки наступают враги!

– За мной! – крикнул Яфет, удивившись охрипшему голосу. – Все на ту сторону!

Шатур пришпорил коня. Вслед