Юная Аме выглядела очень привлекательной, свежей, Хьюго Уолтхем, войдя в комнату, почувствовал что-то похожее на ком в горле, когда увидел, как девушка встает после реверанса.

— Ну как, вы довольны, Себастьян? — вновь поинтересовалась леди Изабелла.

— Вы все сделали хорошо, — одобрил ее старания герцог.

— Себастьян, вы решили, что сегодня вечером мы должны быть самыми заметными среди остальных приглашенных на прием, — проговорила Изабелла Беррингтон. — Хотелось бы думать, что я правильно поняла всю важность вашего требования. По-видимому, есть на то какая-то причина, хотя мне лично вы не сказали об этом ни слова.

— Я никогда не считал целесообразным открывать свои секреты кому бы то ни было, — ответил его светлость и не спеша прошелся по комнате, чтобы взять бокал шампанского у стоявшего на пороге лакея.

Аме, которая с нетерпением ждала поездки в Версаль, показалось, что прошла целая вечность, пока они наконец вышли из особняка и сели в ожидавшую их карету. Лошади понесли их по узким мощеным улочкам. Множество поворотов на пути в городской черте сделали их передвижение довольно медленным, но так продолжалось до тех пор, пока не выбрались на дорогу в Версаль, где карета герцога могла наконец развить настоящую скорость.

Там они помчались мимо длинной вереницы экипажей и наконец подъехали к дворцу. Потоки света, льющегося из каждого окна, и высокие факелы освещали длинную вереницу карет, замерших перед мраморной лестницей, на которой застыли дворцовые лакеи в великолепнейших ливреях красного и золотистого цветов.

— Милая, умоляю вас, не изумляйтесь всему столь явно, — спустя несколько минут после их приезда резко проговорила леди Изабелла, увидев, что у девушки широко раскрылись глаза от удивления, когда они, пройдя анфиладу вестибюлей, добрались до мраморного дворца.

Следуя за остальными приглашенными, они подошли к огромной мраморной лестнице, богато инкрустированной золотом, по которой неторопливо поднималось большое количество красиво одетых гостей.

Во дворце герцог Мелинкортский увидел немало своих старых знакомых. С некоторыми из них он обменялся несколькими словами; но даже те из приглашенных ко двору, кто не был лично знаком с этим человеком, с восхищением взирали на его величественную фигуру.

Леди Изабелла чувствовала, что и она тоже привлекает к себе повышенное внимание.

Ее платье было сшито в Лондоне, но оно абсолютно ни в чем не уступало платьям, в которые были одеты французские дамы. Прическу, как и Аме, делал Леонардо этот мастер соорудил из ее волос почти вызывающий шедевр, поместив среди локонов маленький британский фрегат с Белым флагом .

Но на самом деле все женщины главным образом смотрели на ее бриллианты, потому что леди Изабелла обладала одной из самых ценных коллекций фамильных драгоценностей, а сегодня вечером на ней были они все.

Взгляды гостей, приглашенных в Версаль, устремлялись сначала на герцога, затем перемещались на леди Изабеллу Беррингтон, но вскоре они замечали; что здесь присутствует и третье лицо, и вот на ней их взгляды задерживались долее всего.

Было в этой девушке нечто более ценное, чем украшения, во многих отношениях более важное, чем красота. Это была индивидуальность; лишь немногие обладают этим качеством, и именно она делает их центром внимания окружающих; даже неважно, играют ли такие люди на сцене или просто прогуливаются по дороге со своими дамами и кавалерами.

Аме приковывала к себе внимание, несмотря на свой малый рост, она заставляла окружающих ощущать свое присутствие с того момента, как только она переступила порог королевского дворца в Версале. Люди вокруг достаточно громко интересовались, кто эта девушка. Те, кому выпало счастье быть достаточно близко знакомым с герцогом Мелинкортским, перебрасывались с ним парой слов, после чего, взглянув на Аме, ждали с заметным нетерпением, когда же им представят незнакомку.

Вскоре после этого они достигли зеркальной галереи, где собирались все присутствующие в ожидании выхода Их Величеств; герцог и две его дамы решили задержаться здесь. Аме хотелось немного рассмотреть это помещение, о котором она столько слышала, но сейчас в галерее было столько народу, что девушка могла видеть только бесчисленное количество сверкающих люстр и случайные отражения в гигантских зеркалах, в которых многократно воспроизводилась вся эта сверкающая, усыпанная драгоценными камнями многокрасочная толчея.

Пол в галерее был устлан двумя огромными обюсонскими коврами. Герцог медленно прошествовал по этим коврам, пока не добрался почти до камина.

Человек с крепкой фигурой и множеством орденов. на камзоле сидел в золоченом кресле, а рядом с ним находилась дама, в которой Аме в ту же секунду узнала Марию-Антуанетту. Трудно было сразу объяснить, почему королева показалась столь очаровательной. Черты лица нельзя было назвать классическими или необычно красивыми, если рассматривать их изолированно друг от друга, но ее поразительная фигура, синева глаз, а также грация и изящество движений поражали, стоило кому-либо взглянуть на эту даму, чья красота не поддавалась описанию простыми словами.

Герцога Мелинкортского королевской чете представил английский посол, после чего король и королева удостоили его беседой в течение нескольких минут.

После этого шла леди Изабелла Беррингтон, а уж после нее с колотящимся сердцем перед царственными особами в глубоком реверансе застыла Аме.

Мария-Антуанетта посмотрела на девушку своими влажными глазами с такой мягкостью, что все, стоящие рядом, увидели в них доброту и очарование.

— Мы рады приветствовать вас в Версале в качестве подопечной герцога Мелинкортского, — несколько напыщенно проговорил король, обращаясь к Аме.

— Благодарю вас, сир, — ответила девушка.

— Это ваш первый визит в Париж? — спросила в свою очередь Мария-Антуанетта.

— Да, мадам.

— Надеюсь, вы останетесь очень довольны им, — учтиво проговорила королева.

Беседа закончилась, было объявлено о другом госте, и Аме отошла в сторону.

— Он действительно очень похож на свое изображение на монетах, — сказала тихим голосом девушка, обращаясь к герцогу, когда они удалились достаточно далеко, чтобы их никто не слышал. — Он хороший человек и добрый. Думаю, любой из присутствующих может сказать только это: он хороший человек.

— Вы все говорите правильно, — согласился с ней его светлость, — и не думаю, чтобы кто-нибудь возразил вам.

— Однако у меня такое ощущение, что не все люди считают его хорошим, — проговорила девушка. — Не знаю почему, но я уверена в этом.

— А королева? Что вы думаете о королеве? — с любопытством спросил герцог.

На лице у Аме появилось выражение озабоченности.

— Ее Величество — самая красивая женщина из всех, кого я видела когда-либо, — медленно ответила девушка. — Но у меня возникло ощущение, как будто за ней маячит какая-то тень, и это заставляет меня беспокоиться за ее будущее.