– Самую малость, ваше сиятельство, - усмехнулся Каспар и покосился на дочь.

Та сейчас же спрятала руки за спину:

– Извините меня, ваше сиятельство, я должна вернуться в дом, с этими сборами у нас так много работы!

– Кажется, я открыл какую-то тайну… - со вздохом констатировал де Шермон.

– В ее возрасте слишком рано гулять так далеко от дома, я уже не говорю об этих драках с разбойниками, - сказал Каспар по-отцовски жестко.

– И все же я чувствую себя виноватым, - признался граф. - Придется теперь выдумывать, чем я могу загладить вину перед вашей дочерью.

– Но мы…

– Да-да, завтра еще до рассвета вы с семьей отправитесь в Харнлон, однако и меня его величество посылает вместе с вами, чтобы в столице королевства вам не было никакой задержки - военную кампанию против вердийцев нужно провести до зимы.

– Я понимаю, ваше сиятельство.

– И вот что, Фрай… - Де Шермон огляделся: из-за всех заборов на них пялились любопытные жители улицы. - Можете говорить мне просто «граф», не нужно этих «ваше сиятельство».

– Мне будет нелегко.

– Ничего, привыкнете, тем более что я теперь буду величать вас «генерал», а все прочие «генерал-наместник».

– Хорошо, граф, я буду называть вас именно так.

Граф де Шермон уехал, а у Каспара перед отъездом еще оставалось несколько срочных дел - требовалось навестить бургомистра, а потом зайти в банк, чтобы взять в дорогу денег. На королевскую милость Каспар не слишком рассчитывал.

Оседлав присланного конезаводчиком мардиганца, Каспар отправился на Рыночную площадь, однако еще издали услышал шум, как будто вместо ежедневного торжища там был военный лагерь.

Поначалу Каспар решил, что король собрал на площади свои войска, однако все объяснялось иначе. Едва он выехал на торжище, ему пришлось посторониться, чтобы пропустить экипаж с баронским гербом. За первым экипажем ждал своей очереди другой, за ним третий. Вся Рыночная площадь оказалась заполнена каретами и сопровождавшими их всадниками эскорта, разодетыми в цвета флагов своих хозяев.

– Фрай! Фра-а-ай! - раздался чей-то громкий голос, перекрывающий уличный шум.

Каспар натянул поводья и обернулся. К нему направлялся всадник с графским гербом на парадном платье, прокладывая дорогу прямо через чужих геральдов.

– Фрай, ты узнаешь меня? - широко улыбаясь, спросил поседевший Бертран фон Марингер, останавливая лошадь.

– Как можно не узнать, ваше сиятельство! - улыбнулся Каспар, и они обменялись рукопожатиями.

– Как ты поживаешь, что поделываешь?

– В купечестве я.

– Ну и как - преуспеваешь?

– Жаловаться не приходится. А ты как? Я слышал, счастливо женат, дети у тебя.

– Тут ты прав, дети уже взрослые. - Бертран вздохнул. - Приходится думать о разделе графства - у меня трое сыновей. По счастью, король начинает большой поход, так что моим драчунам будет чем заняться.

Перехватив удивленный взгляд Каспара, Бертран горько усмехнулся:

– Да-да, мой друг, для многих многодетных дворян война является выходом из затруднительного положения. Она дает возможность молодым отпрыскам выпустить пар, заработать новые титулы и земли или сложить головы, покрыв себя славой. Поверь, это лучше, чем братоубийственные распри.

– А что здесь происходит? - спросил Каспар, чтобы сменить тему.

– О, брат, это большие смотрины. Король устроил их всему дворянству герцогства. Я приехал еще до рассвета и в числе самых именитых дворян принес клятву верности королю Филиппу. Кстати, - Бертран огляделся и понизил голос, - мне показалось, что его величество чем-то похож на тебя.

Они засмеялись и у Каспара это вышло не слишком весело.

– Извини, друг, мне нужно ехать, завтра я уезжаю из города.

– Как жаль! Я хотел навестить тебя дома!

– Мне тоже жаль, Бертран, но так складываются обстоятельства… - Каспар потрепал лошадь по гриве.

– Но когда-то же ты вернешься? - не понял Бертран.

– Боюсь, что в Ливен я уже не вернусь. Мне… нужно на север.

– Здесь какая-то тайна?

– Я бы не хотел сейчас обсуждать это, тут много посторонних ушей.

– Что ж, прощай, Каспар.

– Прощай, Бертран, может, еще встретимся.

– Обязательно встретимся, прощай.

И они разъехались, граф фон Марингер вернулся в круг дворян, а Каспар, огибая экипажи, поспешил по своим делам, времени на сборы у него оставалось все меньше.

Навестив конезаводчика и отдав распоряжения относительно своих лошадей, Каспар поспешил в квартал оружейников и кузнецов, чтобы забрать из ремонта арбалет и доспехи. Привычка держать оружие и военное снаряжение в порядке не отпускала Каспара и, как показали события последних лет, была как прежде полезна.

Рыночную площадь пришлось объезжать, помимо дворян туда набилось множество зевак, и люди все прибывали, чтобы увидеть короля. Предполагалось, что он появится после полудня, чтобы объявить о дальнейших планах относительно города Ливена.

Пользуясь скоплением народа, на площадь спешили лоточники: кто с пирогами и галетами, кто со сладостями и печеными яблоками. Но даже и на удалении от площади на улицах было многолюдно, а умытые и причесанные стражники закрывали питейные заведения до вечера, предъявляя смущенным торговцам приказ бургомистра.

– Да как же без вина-то?! - наседали на стражников растрепанные уличные пьяницы.

– Назад, назад подай, красномордые! - кричали в ответ стражники, успевшие пропустить немало бесплатной «червивки», поданной хозяевами заведений в качестве вознаграждения за возможность поторговать еще пару часиков.

Впрочем, на стражников король не надеялся - Каспару попалось несколько гвардейских патрулей. Они наводили порядок куда быстрее, чем стражники, поскольку само появление высоких, в добротных мундирах солдат заставляло уличных торговок зазывать покупателей не так визгливо, а брехливых дворняг поджимать хвосты и прятаться подлавки.

Пьяницы, завидев гвардейцев, прислонялись к стене, чтобы не качало, а продажные девки накидывали на голые плечи мятые шали.

Однако в Кузнечной слободе все было как прежде, и это порадовало Каспара. Шум горнов, перестук молотков, резкий запах кислоты и горелого дегтя… Работа здесь шла полным ходом - весна приносила мастеровым новые заказы, ведь помимо горожан работу им привозили и зажиточные крестьяне, считавшие, что «городские делают тоньше».

Кивнув нескольким знакомым, Каспар остановил мардиганца возле мастерской гнома Боло. Служивший при мастерской сторож, рослый и глуповатый сын местного кузнеца, принял поводья и погладил гриву лошади огромной ладонью.