— Конечно, уверен. Наглый такой, свой мотоцикл вон к замку на двери моей сараюшки приковывал цепью… Я ему говорю, мол, захотят увести, так мою дверь вместе с твоим мотоциклом уведут, а мне потом колготись, ищи…

— И часто он приезжал?

— Не так, чтобы очень, только последние месяца два, нет, почти три не появлялся, я было вздохнул… А вчера опять приехал…

— А где мотоцикл?

— Так увели небось, — не без легкого злорадства сообщил дворник. — Я же его предупреждал…

Но капитан своими вопросами не давал Сергею Ивановичу разговориться:

— К кому он приезжал, знаешь?

— К этой, синеглазой дамочке из шестиэтажки.

— В какой квартире она живет?

— Вот этого я не знаю…

— А этаж?

— Точно не знаю, товарищ капитан, но он всегда лифтом поднимался, наверняка четвертый или пятый.

— Синицын! — крикнул капитан. К нему подбежал молодой оперативник в гражданском: — Пойдешь со мной. И ты, — бросил капитан к дворнику.

В лифте капитан на мгновение задумался, прежде чем нажимать кнопку этажа.

— Ну что, проверим твою интуицию?

— Чего-чего? — не понял Сергей Иванович.

Но капитан не ответил и нажал на кнопку четвертого этажа.

Пока лифт ехал, дворник недовольно сопел и бормотал:

— Ну проверяйте, проверяйте, только я все, как есть, рассказал…

На лестничную площадку выходили четыре двери.

— По часовой пойдем? — спросил оперативник, указав на левую дверь и не дожидаясь согласия, двинулся к ней.

— Подожди, — остановил его капитан. — В такую рань лучше, если в форме.

Он резко и требовательно позвонил.

Довольно скоро женский голос спросил:

— Кто там?

— Милиция, — ответил капитан и приложил к глазку удостоверение. — У нас к вам есть вопрос. Можете пока не открывать, ответьте только — вчера вечером к вам некий гражданин Степан Власенко не заходил?

— Нет! А что?

— Спасибо, ничего особенного, — и капитан хотел было перейти к следующей квартире, но дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла пожилая, благообразная женщина в подобии пеньюара, наброшенного на ночную рубашку, с древними бигуди на светлых, тронутых сединой волосах и тонкими, бледными губами.

— Кто-то ломился к Елагиной, а она не пускала. И этот хулиган кричал на весь подъезд всякие непристойности. Вы не поверите, — сказала она доверительно, — он даже грозился убить какого-то толстобрюхого.

— Толстобрюхого? — удивился младший из оперативников и переглянулся с капитаном.

— Почему вы уверены, что ломились к Елагиной? — спросил тот.

— Так вот же ее дверь напротив, — указала женщина.

— Спасибо, — кивнул капитан. — Мы к вам попозже зайдем.

— Конечно, конечно, — с готовностью отозвалась наблюдательная соседка. — У нас сроду такого не было, распоясались, надо сразу же положить этому конец. Спасибо, что приехали.

Катя и Андрей спали самым крепким, утренним сном, когда в прихожей раздался мелодичный звонок.

Они вскочили. Катя набросила халатик прямо на голое тело и побрела к входной двери. Андрей стал быстро одеваться. Позвонили снова. Катя долго и очень внимательно разглядывала в глазок удостоверение, а затем и самого капитана.

— Одну минуточку! — крикнула она непрошеным посетителям и стала отпирать дверь, оглядываясь на Андрея.

Только убедившись, что он успел одеться, она открыла дверь.

— Вы проживаете в этой квартире? — спросил капитан.

— Да.

— Ваша фамилия Елагина?

— Да.

— А имя-отчество?

— Екатерина Викторовна.

— Я могу войти, Екатерина Викторовна?

— Да, конечно, — Катя посторонилась.

Вслед за капитаном в прихожую просочился молодой оперативник в футболке и легкой куртке.

— Я не понимаю… такая рань… Что случилось?

— К вам вчера около двенадцать ночи стучался мужчина?

— А, так вы по этому поводу? Да, стучался, — ответила растерянно Катя, недоумевая, откуда это им известно, и тут же подумала, что, наверное, пожаловалась соседка, женщина малоприятная, во все встревающая. «Долго же они ехали», — мелькнула мысль.

— Садитесь, пожалуйста, — Катя подвинула стул.

Рыжий капитан из убойного отдела тяжело опустился на стул, положив перед собой стопку чистых листов бумаги, и мрачно уставился на Андрея. Настроение у него было хуже некуда: ночью он дежурил по отделению и мечтал утром отправиться домой, выспаться, и надо же, такая невезуха, даже форму не успел сменить на штатскую одежду.

— А это кто?

— Мой гость.

— Документы попрошу.

Андрей сжал зубы от возмущения, но решил не обострять ситуацию и протянул капитану свой паспорт.

Рыжий уставился в паспорт с таким вниманием, словно пытался прочитать не только основные данные, но и между строк.

— Иногородний?

— Совершенно верно.

— Откуда? — задал совершенно глупый вопрос капитан, как будто в паспорте не было указано место жительства.

— Из Средневолжска, — сдерживаясь, ответил Андрей. — Я в командировке.

— Что, в гостинице мест не было?

— Это вопрос не вашей компетенции.

— Сейчас все в моей компетенции, — бросил капитан, записал себе паспортные данные Андрея, вернул ему паспорт и вновь обратился к Кате: — А кем приходится вам Степан Власенко?

— Он мой знакомый.

— Какие у вас были с ним отношения?

— Почему были? Они есть — мы приятели.

— Тогда почему вы не впустили его в квартиру?

— Во-первых, потому, что он был пьян, а во-вторых, так поздно ко мне не принято приходить.

— Это я подтверждаю, он никогда вечером не приезжал, только утром или днем, — вставил Сергей Иванович.

«Господи, что это такое? — подумала Катя. — Следит он за мной, что ли? А ведь такой милый человек, всегда здоровается».

— Я тебя не спрашиваю, помолчи. А кто такой толстобрюхий, гражданка Елагина? — капитан скользнул взглядом по стройной, подтянутой фигуре Андрея. Тот явно не годился на роль объекта угроз.

— Откуда я знаю?

— Почему же тогда Власенко кричал, что убьет толстобрюхого?

Кате вдруг стала смешна вся эта история с дурацким допросом, и она улыбнулась, вспомнив, как Степ называл Аркадия Семеновича, хотя никогда его не видел.