время удара). Я не успела отреагировать на этот выпад вовремя поставленным блоком, в результате чего удар пришелся в мой левый бок. Пошатнувшись, я ещё попробовала сделать апперкот*, но противник умело увернулся от него и контратаковал банальным давлением веса – он бросился вперёд и сбил меня с ног (*Апперкот – удар снизу, который выполняют в голову или корпус). Он хотел проделать со мной то же, что несколькими минутами ранее делал с Кеем – схватив меня за шею, он думал меня придушить, но прежде чем он успел применить силу, я врезала ему по голове древесным обрубком, который случайно подвернулся под мою руку. Удар получился не мощным, и всё же в нём оказалось достаточно силы, чтобы всерьёз ослабить хватку нападающего. Сбросив с себя траппера, я попробовала провернуть с ним его же стратегию и навалилась на него всем весом, на что он контратаковал мощным ударом – кулак врезался в моё левое плечо. Если бы он был левшой и попал в моё правое плечо, он бы всерьёз рисковал выбороть перевес в этом поединке. Но он врезал в левое, а я, как и он, была правшой. В итоге мой кулак заехал ему прямо в челюсть и с хрустом прокатился по его носу. Этот хук* справа был гораздо мощнее того, который в самом начале прилетел по моей собственной челюсти (*Короткий боковой удар выполняется без замаха согнутой под прямым углом рукой). Пропуск именно этого хука стал для траппера роковым – он завалился на спину, и я, в отличие от него, была готова к этому. Резко вскочив на него сверху, я начала бить. Била короткими, быстрыми, беспощадными в своей силе ударами, прямо по лицу.

Уже после второго удара я начала ощущать противную, горячую липкость от каждого соприкосновения моего кулака с лицом противника. Я расквасила ему нос, рот, скулы… В темноте было плохо видно, в каком именно состоянии находится мой оппонент, но сбитые костяшки моего правого кулака говорили мне о том, что с его лицом должно быть совсем всё плохо. На ощупь оно превратилось в месиво и с каждым моим ударом продолжало всё отчётливей обращаться в кашу. Его руки, судорожно впивающиеся в предплечье моей левой руки, которой я придушила его, по его же манере придавив его шею к земле, с каждой секундой всё более отчётливо теряли свою силу. И тем не менее я не останавливалась ни на секунду. Серия моих ударов могла его убить… Может быть в итоге и убила. Я не знаю.

Кто-то буквально стянул меня с находящегося на грани от бессознательного состояния траппера. Это безумно, но я осознаю, что не хотела выпускать его из своих рук. Я хотела почувствовать, как его тело лишается сознания, а может быть даже и жизни. Я хотела сдернуть с его плеч артефакт, которым он так гордился и хвастался перед своими дружками, чтобы он никогда больше не смел зваться Хуоджином Кожаным, чтобы впредь, если он всё же выживет, его звали соответственно его нутру, а теперь и его наружности – Хуоджином Уродливым. Я продолжала бить кулаками воздух в его направлении, когда кто-то мощный, с силой нескольких мужчин, буквально оттаскивал меня в сторону от поверженного подонка.

– Оставь его! – вдруг пробасил отдалённо знакомый голос прямо у меня над головой. – Оставь! Тебе нужно бежать, слышишь?!

Резко обернувшись, я округлила глаза от удивления. Меня едва ли ни за шкирки удерживал Рейнджер. В следующую секунду, на пике адреналина, я с ловкостью вырвалась из его хватки, после чего, стоя в шаге друг напротив друга, мы замерли.

В тусклом свете луны мы оба выглядели жутковато: на одном нет лица от ярости – на втором от ранения, руки одного по локоть в чужой крови – руки второго по локоть в собственной.

Из-за широкой спины Рейнджера вдруг вынырнул Кей. Мальчишка был бледен, словно увидел во мне не старшую сестру, а самое настоящее привидение. Отлично. Он жив. И с испугом смотрит на мои окровавленные кулаки…

Неизвестно сколько бы продлилось это замешательство, если бы не серия выстрелов, внезапно раздавшаяся в относительной близости от нас.

– Уходим! – выпалила я и, схватив траппера за здоровую руку, потащила его за собой в лес, со стороны которого слышался приглушенный призыв Лив – она пыталась дозваться до меня по имени.

Не знаю, зачем я схватила его. Может быть потому, что он сказал, что бежать нужно мне, что могло подразумевать его желание остаться. Однако он последовал за мной. Раненный в плечо, он бежал с заметным прихрамыванием, но не медленнее меня. Кей бежал наравне с нами – его быстрые ноги делали ему честь. Примерно через триста-четыреста метров мы наконец нашли Дэвида, Талию и Лив. И в этот же момент поняли, что за нами организовалась погоня.

Глава 15

От погони мы отрывались всю оставшуюся ночь. Каким образом никто из нас в итоге не переломал себе ноги – я не знаю. Сама я дважды падала, оступаясь на кочках и корнях деревьев. Лив с Талией падали и того чаще. Однажды чуть не упал Рейнджер. Статистику падений Кея и Дэвида я не подвела даже примерную, потому что они, на протяжении всей ночи, вместе держались вне поля моего зрения. Я бежала впереди всех, Рейнджер первый час не отставал от меня, но уже к концу ночи, из-за своего ранения в плечо, ослаб настолько, что отстал ото всех метров на десять. Ещё пара километров его попросту прикончила бы. Как, собственно, и всех нас: мы выдохлись и уже шевелились только на механически-инстинктивном уровне. Поэтому когда перед самым рассветом, забежав в очередной ров, я случайно заметила неприглядную расщелину в каменистом утёсе, я едва сдержалась, чтобы не закричать во всё горло от надежды на то, что она сможет вместить нас всех. Бегущие за мной начали резко тормозить рядом. Рейнджер, добежавший до меня последним, с шумом рухнул на колени, после чего и вовсе завалился на бок. Все сразу же уставились на бессознательное тело траппера. В том, что дальше он на своих двоих никуда не сдвинется, не приходилось сомневаться. Нести же такого грамину на себе – вариант из области фантастики.

Не в силах отдышаться, на дрожащих ногах я первой подошла к упавшему и взяла его за одну руку. Помешкав несколько секунд, Дэвид взял его за ногу, другие рука и нога достались Лив и Талии. Эхо, доносящееся до нашего слуха со стороны преследователей, оставалось