— …а тут вдруг всплывает жуткое преступление! — подбросила я свои три гроша.

Искоса глянув на меня, Марта пояснила коллеге:

— Иоанну я привлекла к созданию сценария, потому как детективы по её части. Она на этих трупах собаку съела…

— Мартуся, ну что ты несёшь! — возмутилась я.

Судя по всему, Бартек действительно усёк общую концепцию будущего сериала, и не скажу, что был так уж потрясён. Телевидение он знал наверняка лучше меня и не стал выдвигать принципиальных возражений. Выдвинул лишь одно личного порядка, заявив:

— Мне это ничем не грозит, я на телевидении работаю по контракту, но вот Марту, пожалуй, и турнуть могут.

— Не бери в голову, — успокоила я его, — где надо — смягчим, завуалируем. А я обязуюсь столько всего напутать в сценарии, что никто не доберётся до сути. Сам же слышал, мне и стараться особенно не придётся, у меня прежние времена и так постоянно путаются с современностью. А грехов побольше припишем покойникам, лучше коммунистам, мирно скончавшимся от старости. Задача Марты проследить, чтобы я не переусердствовала в своём стремлении нагнетать криминал и случайно не угодила в какую-нибудь настоящую телевизионную афёру, участники которой ещё живы-здоровы и не коммунисты, вот их касаться нельзя, сама понимаю. Так что есть шансы — никто себя не узнает и нам все сойдёт с рук.

— Чего желаю вам от всей души, — с чувством произнёс Бартек, но в его голосе прозвучала неуверенность.

Однако я уже разозлилась, поэтому раздражённо добавила:

— И вообще, моё дело работать, а расследование должны вести менты, и если все мне затушуют, следующий сериал напишу о них. Пусть знают, и мне плевать, если под эти мои слова подведут статью об уголовно наказуемой угрозе…

А потом мы обсудили устройство помещений, в которых одни наши персонажи могли бы подслушивать других, опытным путём проверив такую возможность на примере моей квартиры, в чем нам с Мартой активно помогал Бартек. А затем они оба ушли, чрезвычайно занятые друг другом. Я и не поняла, служебно или приватно. Вот хорошо, если бы Мартусины красота и очарование положительно сказались на пунктуальности Бартека.

После их ухода я обнаружила, что плёнки с записями пожара остались у меня, причём одна кассета даже торчала в видике. Вытянув её оттуда, я взяла в руки обе кассеты и задумалась, куда их положить, чтобы потом не искать и чтобы ненароком не запропастились. У меня такое случается с нужными вещами и, к сожалению, с документами. Я уже по горькому опыту знала: если прячу вещь туда, где её очень легко найти, она теряется с концами. Если же, не задумываясь, ткну куда попало, она тоже теряется, но потом случайно находится, когда её совсем не ищешь. Данные кассеты были нам слишком дороги, рисковать я не могла, а потому принялась соображать особенно рассудительно и логично.

В моей квартире валялось великое множество всевозможных кассет, думаю, в конечном счёте их было не меньше книжек, я имею в виду пропорциональное соотношение, в среднем на пятьдесят книг две кассеты.

Кассеты я всегда старалась складывать поближе к телевизору, так что там уже громоздилась порядочная куча. Сунуть в эту кучу и пожарные? И что, потом переворачивать весь этот хлам, разбирая сплошь и рядом почти стёртые надписи на корешках?

С кассетами в руках прошлась по всей квартире, включая и кухню. Увидела на столе забытые упаковки с блинчиками с мясом, отругала себя — надо было сразу сунуть в морозильник, ведь испортятся. И сунула, хотя мне что-то мешало и пришлось действовать одной рукой, но тут одновременно заголосили домофон и телефон, и я поспешила в прихожую. Как всегда, не интересуясь, кто рвётся ко мне, отворила дверь в парадное и принялась разыскивать в комнате трезвонящий телефон. Вот вечно так, не помню, где бросила трубку. Впопыхах схватила трубку факса, хотя говорить в неё не любила из-за короткого провода.

В телефоне оказалась Анита.

— Надеюсь, ты ещё не легла? — без предисловий начала подруга, и я только теперь отдала себе отчёт в том, что давно наступила ночь. — Слушай, я тут вспомнила фамилию типа, которого тогда задушили в «Мариотте». Его звали Стефан, правильно?

— И вовсе нет! — возразила я. — Его звали Антоний. Антоний Липчак.

— Чушь! — отрезала Анита. — Никакой он не Липчак. Точно помню, Стефан. И фамилия такая подходящая… минутку… ну да, Трупский! Стефан Трупский!

У меня голова пошла кругом.

— Полиция расспрашивала меня о каком-то Трупском, но я никогда не слышала о таком! — крикнула я в трубку. — А тот, в отеле, был Антоний Липчак, тоже полиция установила, не я выдумала.

Похоже, Анита была несколько озадачена.

— И что, полиция в отеле видела его документы?

— Вот именно, видела! И паспорт, и права, и кредитные карточки.

— Надо же, так перекрасился! — удивилась Анита. — Так вот, слушай меня, он такой же Липчак, как я прима-балерина. Я отлично знала этого типа, сколько раз приходилось встречаться с ним во время всевозможных мероприятий, как журналистских, так и деловых, а в последние годы на презентациях и тому подобной ерунде, так что прекрасно его помню. И, несмотря на невзрачную внешность, проныра он был тот ещё! Хуже меня! И в сто раз нахальней! У представителей правящей элиты при виде этого типа сразу вытягивались физиономии. Прямо скажу — не любили его, но считаться были вынуждены. И с большинством сильных мира сего он был на «ты». Как-то один из моих друзей-журналистов разоткровенничался со мной, вот тогда-то я узнала, что пан Трупский — крупнейший специалист по части чужих секретов, коллекционирует их многие годы, хобби у него такое, и это даёт ему возможность управлять людьми — заметь, людьми весьма влиятельными, — как марионетками.

Естественно, я сразу же спросила:

— А среди послушных ему марионеток не было ли представителей средств массовой информации, скажем телевидения?

Анита оправдала мои ожидания:

— Наверняка были, но он всегда предпочитал иметь дело с бизнесменами в области торговли, банковской сферы и с крупными монополистами. В общем, там, где делаются большие деньги.

— Вот я и говорю — средства массовой информации. К тому же это ещё и власть, не только большие деньги.

— А что? — немедленно поинтересовалась опытная журналистка.

Я тяжело вздохнула:

— Да так, ничего особенного. Ты всколыхнула было во мне надежды, но тогда уж это можно бы считать просто чудом…

Подруга одёрнула меня:

— Вот именно, не стоит требовать от жизни слишком многого. Всезнающий Стефан ещё помогал людям в получении кредитов — как банковских, так и всяких прочих, тоже услуга немаловажная. Как видишь, натура широкая, действовал на всех фронтах. Одни его отгоняли, другие, наоборот, гонялись за ним. Почему отгоняли? Да просто, зная его профессию, человек боялся, как бы паршивец не разнюхал чего не следует. Ну а гонялись, чтобы купить нужные сведения. Дорого продавал их, подонок… хотя о покойниках не следует так выражаться. Сам лично он шантажом не занимался, труслив был по натуре. Но вот источником всяческих тайн был уникальным, тут следует отдать ему должное. И знаешь, я, кажется, догадываюсь, почему он перекрасился… ну, сменил имя-фамилию.