К счастью, она никому не сказала про деньги. Крис был слишком расстроен вчера вечером, чтобы заметить их, и Джоан незаметно убрала пачку в карман, чтобы сын не задавал вопросов, на которые она не могла ответить. Что ж, теперь Филип получил их обратно. Остается только надеяться, что он сочтет свои усилия достойными этой платы, горько позлорадствовала Джоан…

В кухне хлопотала только миссис Паркер. Старушка засовывала тосты в духовку и, заметив Джоан, изумленно воскликнула:

– А, ранняя пташка! – И, закрыв дверь духовки, весело улыбнулась. – Я ведь, по-моему, говорила, что магазины у нас не открываются раньше девяти по субботам.

Ей тоже удалось выдавить улыбку.

– Мне следовало бы это помнить, – сказала она, очень надеясь, что миссис Паркер не спросит, зачем она опять туда ездила. – Гмм… Крис еще не встал?

– Я его не видела, – ответила экономка. Воспоминание о заплаканном лице сына мгновенно вытеснило из головы Джоан остальные мысли. Она надеялась, что ему уже удалось преодолеть свое горе. Возможно, Крис думал, что если Филип не уехал сразу, то это что-то изменит. Но после утреннего – как бы это получше выразиться? Происшествия? Совращения? Секса? – ее муж вряд ли задержится в Санфилде.

Решив, что, прежде чем направиться к матери, ей нужно принять душ; Джоан поднялась в свою комнату. Хорошо хоть, миссис Паркер не заметила ничего подозрительного. Надеясь, что удастся объяснить свой румянец действием горячей воды, Джоан быстро разделась в ванной.

– Мамочка?

Услышав голос Криса, Джоан инстинктивно схватила махровую простыню и завернулась в нее. После этого вышла к сыну, все еще одетому в смешную детскую пижаму с голубыми слониками.

– Как думаешь, папа заедет к нам, перед тем как вернуться в Бирмингем? – дрожащим голосом спросил он, и Джоан испустила тяжелый вздох, прежде чем ответить.

– Я не знаю, – призналась она, хотя умом понимала, что ответ должен быть отрицательным. – Э-э-э… он не говорил, какие у него планы?

– Нет. – Крис шмыгнул носом. Затем его, видимо, осенила другая мысль. – Но ведь он не остался бы, если бы не хотел снова увидеть нас, правда?

Джоан покачала головой. Кто знает, что у Филипа было на уме? Немного помолчав, она еле слышно произнесла:

– Наверное.

На лице сына отразилось облегчение.

– Вот и я так думаю, – уже увереннее сказал он и, словно только сейчас обратив внимание на необычный вид матери, спросил: – У тебя болит лицо?

– Это… это, видимо, реакция на лосьон, которым я пользовалась вчера вечером, – неловко соврала Джоан. – Почему бы тебе не переодеться, пока я принимаю душ?

Крис нахмурился.

– Хорошо, – медленно произнес он, затем все-таки озабоченно переспросил: – С тобой действительно все в порядке?

– Все просто прекрасно, – заверила его Джоан. – Закрой дверь, когда будешь уходить.

К тому моменту, когда Джоан приняла душ и переоделась в травянисто-зеленую юбку и лимонного цвета блузку, ее мать уже проснулась и кипела от негодования.

– Почему ты не сказала мне, что вчера вечером приезжал Филип? – резко осведомилась она, когда дочь принесла ей поднос с завтраком. Ее слова лишний раз подтверждали, что Крис не умеет держать язык за зубами. – Я, возможно, хотела увидеться с ним.

Джоан поставила поднос в ногах кровати и помогла матери устроиться на подушках. Затем, установив поднос перед леди Сибил, она сказала:

– Он заезжал ненадолго.

– Ты считаешь это оправданием? – воскликнула старая женщина и грозно ткнула пальцем в яйцо. – Оно не доварено. Сколько раз повторять тебе, что мне нравится, чтобы белок был чуть тверже желтка?

– Прости, – с трудом сдерживаясь, ответила Джоан. – Я приложу все усилия, чтобы впредь этого не случалось.

– Приложи. – Леди Сибил с видимым удовольствием отпила апельсинового сока. – Так что ему было нужно?

Джоан испытывала большой соблазн спросить: «Кому?» Но понимала, что этим еще больше раздражит мать, поэтому постаралась по возможности сказать правду.

– Полагаю, он приехал… убедиться, что у нас все в порядке. Тебе еще что-нибудь нужно?

– Да. – Леди Сибил внимательно посмотрела на дочь. – Можешь ответить, почему у тебя на лице столько косметики. Твоему мужу это нравится?

Джоан проглотила комок в горле. Следовало бы догадаться, что мать заметит, как эффективно она потрудилась над своей кожей. Изобразив равнодушие, Джоан взглянула на себя в зеркало.

– О да, – сказала она. – Я немного переборщила, не так ли?

– Совсем чуть-чуть, – сухо согласилась старая леди, затем, возвращаясь к предыдущей теме, добавила: – Только не говори мне, что это ты предложила Филипу остановиться в «Друиде». – Она фыркнула. – Представляю, что подумает об этом Джек Майлз!

Совсем не то, что он подумал о раннем визите к Филипу твоей дочери, мысленно ответила ей Джоан. По крайней мере, эта часть слухов до леди Сибил еще не дошла. Пока не дошла. Джоан с ужасом представила, что скажет мать, когда узнает о ее безумном поступке.

– Нет, это была его идея, – не вдаваясь в подробности, сказала Джоан, затем, чувствуя, что это необходимо, спросила: – А зачем ты хотела видеть его?

– Это мое дело, – отрезала пожилая женщина. – Если он еще заедет, пришли его ко мне наверх.

Вот уж чего Джоан совсем не хотелось делать. Но распоряжение леди Сибил имело и скрытый подтекст.

– Разве ты не встанешь? – нахмурившись, спросила Джоан. —

Мать нетерпеливо махнула рукой.

– Только не утром, – сказала она, наливая себе кофе, и дочь заметила, что ее рука слегка дрожит. – Возможно, позже.

– Но с тобой все в порядке, надеюсь? – настаивала Джоан, желая выяснить все до конца.

Старая леди вздохнула.

– В порядке, насколько это возможно в моем возрасте, – ледяным тоном ответила она. – Не делай из мухи слона, Джоан. Я еще не умираю.

Несмотря на уверенность в том, что Филипа они больше не увидят, Джоан все утро пребывала в нервном напряжении. Не улучшало ее состояния и то, что Крис вскакивал и подбегал к окну всякий раз, когда слышал звук мотора, а рабочие выбрали именно это утро, для того чтобы циклевать полы в столовой. Рев агрегата и шаги этих людей создавали постоянный шум, от которого у Джоан к полудню разболелась голова.

И как раз когда она решила, что хуже уже быть не может, явился Рон Кинни. Он вошел в открытую дверь холла с охапкой цветов в руках.

Джоан, возвращавшаяся от матери, к которой заходила узнать о самочувствии, находилась на середине лестницы, когда он перешагнул порог. Двери холла держали открытыми, чтобы рабочим было легче передвигаться, но Рон не имел права пользоваться этим преимуществом. А после всего, что она сказала ему вчера, удивительно, как он вообще посмел снова прийти в этот дом!