— Если не хочешь неприятностей, — и многозначительно посмотрел на Артура.

Кто ж их хочет — неприятностей-то?!

Артур затянулся и стряхнул пепел в кадушку с цветком.

— Оксанка! Чем ты там опять занята?

— Ну, чё тебе? — девушка вошла с пирожком в руке и меланхолично откусила от него половину. Увидев, как Артур снова стряхнул пепел в цветочный горшок, она вытаращила глаза и завопила: — Я же просила тебя пепел в цветы не струхивать!

— Не стряхивать, — зло поправил Артур.

— Да хоть сковыривать. Цветы от этого портятся!

— Ничего им не сделается. Еще пышнее будут расти.

— О, умник выискался. Лучше бы я у мамы осталась, и зачем я к тебе только вернулась.

Она всхлипнула.

— Почему чуть что — так сразу к маме! — вскипел Артур. — Я же не собираю каждый раз чемодан, когда ты со мною спорить начинаешь. Ладно, пошли куда-нибудь, пива попьем. Что-то на душе пакостно. Может, полегчает.

Оксана отложила в сторону недоеденный пирожок и внимательно всмотрелась в лицо Артура.

— У тебя неприятности на работе, да?

— Лапуля, не каркай. И без тебя тошно. Давай, влезай в джинсы, куртку, да поскорее. Я тебя на улице подожду.

Когда Оксана вышла из подъезда, Артур уже докуривал пятую сигарету. Мрачно согнув кренделем руку, предложил ей опереться.

— Мы куда? — кокетливо поинтересовалась она.

— В пивнушку сходим. Чё-то надоело до зубной боли все. Расслабиться охота.

Он процедил это сквозь зубы, и Оксана не решилась спрашивать дальше. Терпеливо шла рядом, всей кожей ощущая, как от Артура волнами исходит злость. Минут через двадцать Артур немного успокоился. Он сломал вишневый прутик и шел, меланхолично его пожевывая.

— Мы далеко направляемся? Уже «Бочку» прошли, — решилась прервать молчание Оксана.

— Хочу тебе новый бар показать, «Леонсио» называется. Я заходил туда недавно, мне понравилось.

Можно на улице сесть, а можно в здание зайти. И там, и там уютно.

— На улице, наверное, уже прохладно будет сидеть.

— Посмотрим.

Оксана вздохнула. Ей, вообще-то, сразу никуда идти особенно не хотелось, а теперь и вовсе. Далеко. А если Артур напьется? Ей что, его на себе тащить? Да и голова начала болеть. Но если Артуру пожаловаться сейчас на головную боль, то он рассвирепеет. Непременно начнет орать, мол, вечно ему настроение портит.

Дальше могло быть два варианта — или они вернутся и Артур будет весь вечер сидеть рядом и выносить ей мозг, или свалит гулять один. Тогда он придет под утро пьяный, и все равно будет выносить ей мозг. Так что — выбора нет. Если на трезвого Артура Оксана могла себе позволить прикрикнуть, то пьяного она боялась. Одна ее подруга, как-то раз засидевшаяся у них в гостях, сказала:

— А ты уверена, что он человек?

Оксана вытаращила глаза и пугливо обернулась на Артура — слава богу, оказалось, что он в этот момент вышел из комнаты.

— Ты чё несешь, Маринк? — прошипела она. — Совсем ополоумела, да?! А вдруг он услышит! Устроит тогда скандал и больше тебя в дом не пустит. У меня и так уже подруг не осталось, всех поразгонял.

— Да не услышит он. Напился до положения риз, сейчас завалится и до утра спать будет.

— Ты его плохо знаешь, — удрученно покачала головой Оксана. — В него еще столько же влезет.

— А ведь ты его боишься. Вот скажи, зачем он тебе нужен? Ты разве не видишь — он бес.

Оксана засмеялась. Марина, конечно, ясновидящая и многие события за свою жизнь сумела предсказать, но сейчас она несет явную чушь. Разве люди бывают бесами?!

— Бес, он и есть бес — чего тут непонятного, — устало вздохнула Марина. — Я бы на твоем месте держалась от него подальше. С ним опасно жить. Он нелюдь.

— Знаешь, Марина, уходи. Не ожидала от тебя, что ты так завидовать можешь, — обиделась Оксанка.

Вот и последней подруги теперь у нее не будет. Может, не зря Артур всех других поразгонял?

— Поверь, Ксюша, завидовать тебе может только ненормальный. Вот что я тебе, подруга, скажу: когда напьется твой благоверный в очередной раз, попытайся поймать его взгляд. Он у тебя, когда пьяный, всегда глаза отводит. А ты вот попробуй увидеть их.

— И что там для меня откроется интересного? — фыркнула Оксана.

— Много чего. А я и сама больше к тебе не приду. Мне просто страшно.

И она ушла. Даже звонить перестала. Оксана решила, что Марина завидует ее деньгам, и перестала думать об этом. Предсказание Маринкино тоже постепенно забылось. К тому же пил Артур не слишком часто, так что в пьяные глаза его она так и не посмотрела.

Сейчас почему-то тот давний разговор вспомнился…

Пивная оказалась расположена в каком-то совершенно диком захолустье.

— Интересно, зачем он выбрал такое странное место? — задумчиво произнесла Оксана.

— Кто?

— Да хозяин же этой пивнушки. Куча всяких переулков, поворотов… Я бы его сама ни за что бы не нашла.

— Это тебе показалось. Кафе гораздо ближе от оживленного проспекта, чем тебе думается. Главное достоинство этого места — здесь всегда тихо. Случайных посетителей мало, все свои. Можно спокойно посидеть и отдохнуть.

— Все равно странно.

— Не забивай себе голову, — отмахнулся Артур, открывая перед Оксаной дверь пивной. — И, знаешь что, давай сядем у окна.

— Давай.

Головная боль внезапно отступила, и Оксана сразу повеселела.

«Все-таки как же это здорово, когда у тебя ничего не болит, — подумала она, оглядываясь по сторонам. — Не зря все-таки на день рождения всегда желают здоровья».

Наполовину сняв с ноги туфлю, она болтала ею под столом, слушала стрекотание ведущей с какого-то гламурного ток-шоу и довольно жмурилась.

Артур принес креветок и пива. Сидел, пил молча. Оксана больше нажимала на креветок.

— Маловато что-то я пива взял, — поднялся Артур. — Тебе еще принести?

— Не-а. Мне лучше еще креветок. Вкусно они их тут готовят.

— А, оценила! Я же говорил, что тебе здесь понравится.

Он быстро ушел, а Оксана принялась смотреть в окно. Там какой-то бомж или просто плохо одетый малоимущий гражданин собирал у мусорника бутылки. Найдя недопитое пиво, джин с тоником и сидр, он сел за стол и с довольным выражением лица принялся «пировать».

Сердобольный бритый «браток» лет тридцати пяти, проходивший мимо, положил ему на стол два беляша и поставил целую бутылку водки.

— Выпей за мое здоровье, отец, — донеслось через приоткрытое окно до Оксаны.