Поэтому он ничего не сказал Кейту утром, когда они поехали на новое задание. Уиллу пришлось вернуться, потому что он забыл свои бутерброды, и пережить неприятный момент, когда он увидел полицейских, которых не любил, и Зейнаб, которую стеснялся. Но сейчас он вернулся домой никем не замеченным, выпил чашку чая и съел датское печенье. Часы перевели. Инес помогла ему справиться с двумя настенными и одними наручными часами, потому что он не знал, в какую сторону крутить стрелки. Теперь даже в семь тридцать на улице будет светло. А нужна ли ему темнота, чтобы осуществить задуманное? Может, и нет, но в фильме было темно.

Он решил поужинать перед уходом. В половине шестого вернулись Фредди с Людмилой и включили музыку. Людмила почти всегда слушала Шостаковича. Уилл об этом не знал, но музыка казалась ему слишком шумной, он не возражал, но предпочел бы что-нибудь помелодичнее или какие-нибудь песни. Он не слышал, пришел ли Джереми. Его мягкие туфли почти не стучали, к тому же их в это время обычно заглушала «Седьмая симфония». Уилл взбил вилкой три яйца, но этого показалось мало, и он добавил четвертое. Он сделал тост, намазал его маслом, открыл пачку хрустящей кукурузы, достал бутылку кетчупа и сел ужинать. В прошлый раз Бекки дала ему с собой кремовый торт на десерт, он съел два куска. За окном поползли тени, стало смеркаться.

Уилл помыл посуду и оставил свет включенным, как его научила Бекки, чтобы не залезли воры. Он надел теплую спортивную куртку и спустился по лестнице. Он ничего не взял с собой. Сначала просто разведка. В стоящей у обочины машине Уилл заметил уже знакомого ему черноволосого полицейского со смешным именем. Он вспомнил, как сегодня утром этот полицейский и Зейнаб выходили из магазина мистера Хори и решил, что к Хори, наверное, пытались залезть воры. Уилл похвалил себя за такую разумную догадку. Полицейский со смешным именем наверняка здесь потому, что воры могут вернуться.

Уилл прошел по Стар-стрит к Норфолк-сквер, затем вверх, мимо станции Паддингтон, к Истборн-террас. Он перешел Бишопс-бридж на пересечении с Грейт-Вестерн, потом по подземному переходу вышел к Харроу-роуд. В сумерках легко угадывались новые здания Паддингтон-Бассейн, недостроенные башни, цементные и стеклянные конструкции, а также причудливые выпуклости и арки старого канала. Увидев знак «Шестая авеню», он обрадовался не меньше, чем в первый раз. В фильме, однако, не показали номер дома, во внутреннем дворе которого зарыли драгоценности, но Уилл надеялся узнать место, которое должно находиться недалеко от автостоянки.

Шестая авеню оказалась длинной улицей с домами и террасами. Задние дворы многих домов невозможно разглядеть. Однако там, где кончалась одна терраса и начиналась другая, был зазор между последним домом в ряду и первым в следующем. Уилл смог рассмотреть там траву, кусты и край навеса. В фильме тоже были навес и трава, и кусты точно были. У некоторых домов имелись боковые ворота, и Уилл знал, что если подойдет поближе, то сможет заглянуть во внутренние дворы, но в окнах домов горел свет, а в некоторых даже шторы не закрыты. Жильцы могут увидеть Уилла и принять его за вора.

Не хватало автостоянки, которая была в фильме. Этого Уилл не понимал. Но он знал, что в жизни есть вещи, которые ему не понять никогда. Для их объяснения у него была Бекки. Он постарался сообразить, что сказала бы Бекки, узнав, что стоянки нет. Эта тактика всегда давалась ему с трудом. Если он сумеет догадаться, что могла подумать Бекки на его месте, то не придется спрашивать ее об этом. А сейчас Уилл очень нуждался в ней. Ему очень хотелось, чтобы она была рядом и все ему объяснила, но он не смог предположить, что она ему скажет.

Качая головой и размышляя, как заглянуть в чей-нибудь двор незамеченным, он прошел всю улицу до конца и уже направлялся обратно, когда вдруг заметил на другой стороне необычный дом. Свет в окнах не горел, не было штор, и мебели, кажется, тоже. Но больше всего Уилла заинтересовала куча строительного мусора перед домом, на месте снятых ворот. Как в фильме. Тут работали строители, видимо, они меняли планировку дома, но сейчас уже ушли домой, оставив кучи кирпичей и песка, а за ними бетономешалку.

Уилл никого не встретил на этой улице. Ему показалось, что никого поблизости нет. Мужчина, который шел за ним, был слишком опытен в таких вещах и слишком осторожен. Когда Уилл шагнул в сторону кучи мусора и остановился у бетономешалки, мужчина скользнул за ним и спрятался в тени. Уилл уже забыл, что здесь недостает автостоянки, он был слишком возбужден и ничего не замечал, кроме того, что открылось его взгляду. Почти неразличимые в темноте бетонные плиты и растущие в щелях сорняки, обшарпанный сарай – все это выглядело, как в фильме. Свет из окна соседнего дома падал на небольшую полянку во дворе, а Уилл стоял в тени. Другая сторона дома скрывалась в полумраке, предметы выглядели как при свете единственной свечи.

Уилл прошелся по заброшенному саду. Он подергал дверь сарая, но она оказалась заперта, а у него не было ключей. В таких сараях обычно можно найти лопату, которая очень нужна Уиллу. Заглянув в треснутое окошко, он увидел два пластиковых мешка, набитых чем-то плотным, и кучу старой одежды. Он решил прийти сюда еще раз завтра.

Уилл медленно побрел к Харроу-роуд, размышляя по дороге, чем копать. У Кейта много разных лопат для внешних работ, но Уилл не мог попросить одну напрокат, потому что Кейт спросит, зачем ему лопата. У Уилла нет сада, у Бекки тоже, и Кейт это знал. Так что придется купить лопату. Завтра, после работы.

Зулуета был убежден, что визит Уилла на Шестую авеню и его попытка пробраться в сарай подтверждают его причастность к убийствам. Зулуета сам попытался открыть дверь сарая, но он был хорошим преследователем и плохим взломщиком. Окошко слишком маленькое чтобы в него пролезть. Даже с фонариком Зулуета увидел очень мало. Ему не терпелось узнать, что скрывается в мешках и под кучей старой одежды. Может, тело Джеки Миллер? Какие-нибудь улики, вроде сережек или других ее вещей? А может, убитая девушка, о которой полиция ничего не знает, потому что она живет одна?

Убедившись в том, что Уилл покинул Шестую авеню и направился домой, Зулуета пошел к машине, которую оставил на Стар-стрит. Улицы были почти пусты и плохо освещены. Он дошел до Паддингтон-Грин и вышел под эстакаду. Уилл исчез, возможно, он выбрал путь покороче.

Зулуета стал подозревать Уилла сразу, как только в «Стар Антикс» обнаружился крестик Гейнор Рей. Эта его вороватая манера держать себя, и то, как он притворяется незаинтересованным. Зулуета окончил курс психологии и умел замечать такое. Например, взгляды, которыми обменялись этот парень и девушка по фамилии Шариф, когда она выходила из лавки Хори сегодня утром. Коббетт явно был в замешательстве, когда Шариф сказала ему, что сто лет его не видела. Голос ее звучал неискренне. Им стоило бы постараться, если хотели пустить пыль в глаза.

Итак они могут быть в одной шайке. Криппен держал Шариф на прицеле, с тех пор как она сообщила неверный адрес. В тот же день Оснабрук побывал в Миником-хаус, одном из этих радужно окрашенных домов муниципальной застройки. Она не солгала насчет адреса родителей. Вернее, родителя. На вопрос Оснабрука об отце, ее мать сообщила, что «он отвалил еще двадцать пять лет назад», и рассмеялась. Но даже Криппен запоет по-другому, когда узнает о доме на Шестой авеню и о сарае.