Де’Уннеро резко поднял руку.

— Проведи меня внутрь, — потребовал он. — И доложи обо мне новому настоятелю.

Она подкрадывалась все ближе и ближе, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Это-то как раз было тяжелее всего. И хотя то, чем она сейчас занималась, было одним из главных уроков в ее обучении, самой Бринн Дариель происходящее казалось простой и легкой игрой. Девочка откинула упавшую на глаза длинную прядь черных волос — настолько черных, что в них буквально тонули все цвета радуги. Столь же черными были и глаза Бринн. Она закусила губы, чтобы не прыснуть со смеху.

Она и белохвостый олень увидели друг друга одновременно. Пока девочка не делала резких движений и не издавала громких звуков, животное ее не боялось. Сейчас Бринн мурлыкала себе под нос нежную пастушескую песню, которую знала с раннего детства — еще до того, как попала к эльфам тол’алфар.

Бринн пригнулась и медленно подалась вперед, выставив ногу и утопив ее во влажной траве. Потом она медленно, очень медленно, перенесла на эту ногу тяжесть своего тела.

Еще шаг. Казалось, олень застыл на месте не в силах отвести от нее глаз. Бринн тоже остановилась и даже закрыла рот, хотя мурлыкать не перестала. Прошло несколько мгновений, и Бринн стала подымать руку с раскрытой ладонью, на которой лежали кусочки сладкого тростника — по-эльфийски пулосса.

Олень почуял запах. Он навострил уши, ноздри его затрепетали.

Бринн Дариель сделала глубокий вздох, стараясь дышать бесшумно. Она собрала все свое терпение, ибо девочке очень хотелось вскочить и подбежать к красавцу оленю. Вместо этого Бринн медленно, осторожно подходила все ближе. И вот она рядом с оленем. Девочка начала кормить его с руки, нежно гладить сильную шею и чесать за ушами.

Бринн знала, что за ней пристально, следят, оценивают каждое движение, но сейчас это ее не заботило. Все мысли и чувства девочки были обращены к красивому и грациозному оленю. Теперь у нее появился новый друг.

Сколько радости подарил ей этот замечательный весенний день в волшебном краю эльфов!

Белли’мар Джуравиль, скрывавшийся в густом кустарнике, обхватил голову руками и тихо застонал. Способна ли эта своенравная девчонка хоть что-нибудь сделать так, как ей велят?

Впрочем, Джуравиль тут же улыбнулся. Он подпал под чары Бринн Дариель, она околдовала его. Такой женщины в мире людей он еще не встречал. В Бринн удивительно сочетались воинский дух тогайранцев — свирепых степных кочевников западного Бехрена и беспредельная дерзкая игривость, какой Джуравилю не приходилось видеть даже у эльфов. По-настоящему эту девочку звали Дариель Цочак, однако госпожа Дасслеронд сразу же добавила имя Бринн. Так звали древнюю героиню эльфов, передавшую свою жизнь и душу духу дерева, которое стало сердцем их волшебной долины. Бринн на языке эльфов означало «бабочка». По странной иронии, в их языке существовало и слово, очень близкое по звучанию к Дариель, означавшее «пчелиное жало». Получалось, что Бринн Дариель — это «бабочка с пчелиным жалом». Джуравиль поражался, насколько точно такое сочетание подходило для этой малышки!

— Тебе велели охотиться на оленя, а не приручать его, — суровым тоном произнес Джуравиль, подходя к Бринн.

Олень спокойно слизывал остатки тростника с руки девочки.

— Ты велел мне дотронуться до оленя, — ответила сидевшая на корточках Бринн.

На ее смуглом лице сияла ослепительная улыбка.

Вся из противоречий, — подумал Джуравиль. У Бринн были удивительно светлые глаза, но с совершенно черными зрачками. Кожа девочки была как у всех тогайранцев — смуглее кожи жителей Хонсе-Бира и, конечно же, значительно смуглее тонкой и гладкой золотистой кожи эльфов. И вместе с тем казалось, что ее кожа обладает каким-то внутренним сиянием. С одной стороны, Бринн Дариель отличалась кротостью и дружелюбием по отношению к кроликам и оленям. Но с другой — в ней жил яростный воин, способный с первобытной свирепостью биться за свою жизнь. Эльфы уже столкнулись с этой стороной Бринн, когда забирали девочку сюда, чтобы впоследствии обучать искусству би’нелле дасада.

В Бринн удивительно сочетались сложность и простота. Она обладала лучшими качествами, присущими и людям, и эльфам. Джуравиль знал: ее обучение будет успешным. Он был рад, что госпожа Дасслеронд вручила девочку его заботам.

— Смысл этого урока состоял в том, чтобы незаметно подкрасться к оленю, — попытался объяснить Джуравиль. — Ты должна научиться бесшумной охоте.

— А разве не лучше подружиться с врагами или с добычей? — простодушно спросила Бринн. — Тогда ее легко убить, — добавила она, глядя в огромные оленьи глаза.

Джуравиль не поверил. Вряд ли Бринн действительно сможет убить оленя, даже если ей будет угрожать голод.

— Мы же говорили с тобой, в чем должен заключаться урок, — вновь попытался объяснить ей Джуравиль.

— Но разве не ты говорил мне, что я должна учиться действовать по-своему? — тут же парировала Бринн.

Джуравилю опять захотелось обхватить голову руками. Олень повернулся, намереваясь убежать. Бринн слегка шлепнула его по крупу — пусть убегает побыстрее.

— Разве я должна подражать всем остальным? — спросила девочка, вытирая руки и становясь рядом с эльфом.

Она была почти одинакового роста с Джуравилем.

— Мне что же, нужно становиться такой, как силач Андаканавар, и одним взмахом меча рассекать гоблинов надвое? Или я должна походить на Полуночника — великого воина, который отправился на гору Аида, чтобы победить величайшего на свете дракона?

Голос Бринн дрогнул, и она потупила глаза, заметив, как помрачнело прекрасное, светлое лицо Джуравиля.

— Прости меня, — тихо произнесла Бринн.

Джуравиль отнял руки от лица и с трудом улыбнулся.

— Не надо извиняться, — сказал он. — И не надо никому подражать. Но быть в какой-то степени похожей на тех, кого ты назвала, не так уж и плохо.

— В основном на Полуночника, да? — спросила Бринн. — Расскажи мне еще что-нибудь о нем.

— О нем нужно много рассказывать, — ответил Джуравиль.

— Но у нас же целый день впереди! — радостно отозвалась Бринн. — Ты, наверное, думал, что я целый день буду выслеживать оленя. Видишь, еще утро не кончилось, а я уже выполнила урок.

Джуравиль хотел было возразить, но обезоруживающая улыбка девочки оказалась сильнее. Он подумал: наверное, Бринн спросила об Элбрайне лишь затем, чтобы загладить боль, которую могли причинить эльфу ее слова о погибшем друге. Но когда он увидел, какой радостью светится ее лицо, увидел ее ослепительную и бесхитростную улыбку (впрочем, он по собственному опыту знал, что не такая уж эта улыбка и бесхитростная), Джуравиль не смог ей отказать.

Он повел девочку на поросший мхом берег, усадил и стал рассказывать об Элбрайне. Сначала о том, как мальчишкой Элбрайн стал свидетелем того, как гоблины разрушили его родной Дундалис. Потом рассказал об Элбрайне-подростке: порывистом, упрямом и горделивом, который доставлял немало огорчений своей наставнице Тантан. Наконец, Джуравиль поведал Бринн, как Элбрайн стал Полуночником — Защитником, каких не знала долина Эндур’Блоу Иннинес. Он рассказал о походе на Аиду, о битве с демоном-драконом и о последующем возвращении оттуда, чтобы продолжить битву, но уже с бессмертным духом демона. Со слезами на глазах Белли’мар Джуравиль рассказывал о гибели Полуночника, отдавшего жизнь во имя спасения мира.