Предпринимаются первые попытки создания межрегиональных объединений анархистов. По оценке В.А. Савченко, «наиболее многочисленной и активной анархистской федерацией групп» была Южно-русская группа анархистов-синдикалистов. В ее состав входила Южно-российская федерация крестьян анархистов-синдикалистов, организации которой действовали в селах Бессарабии, Киевщины, Подолии и Таврии. Отделения ЮРГАС действовали в Аккермане, Ананьеве, Голте, Евпатории, Екатеринославе, Елисаветграде, Керчи, Киеве, Кривом Роге, Мариуполе, Николаеве, Новороссийске, Одессе, Севастополе, Симферополе, Тирасполе, Харькове и Херсоне. В нее входили около 400 чел., из них 250 – в Одессе.

27 апреля 1907 г. на конференции Уральских групп анархистов-коммунистов в Екатеринбурге была основана Федерация анархических групп Урала. Для координации деятельности входивших в ее состав групп предполагался периодический созыв совещания делегатов в качестве координирующего центра и создание печатного органа с единой редакционной комиссией.

В июне-июле 1907 г. в районе Рославля и Ковно состоялась Конференция анархистов-коммунистов Литвы и Польши с участием 50 делегатов, представлявших анархистские группы Белостока, Варшавы, Вильно, Гродно, Ковно и Лодзи. Съезд провозгласил образование «Федерации анархо-коммунистических групп Польши и Литвы». Это решение не было проведено в жизнь, поскольку почти все делегаты были выданы провокатором и арестованы.

Несмотря на набиравший силу процесс консолидации движения, ни одно течение не было представлено организацией общероссийского масштаба. С этой точки зрения анархистское движение проигрывало социал-демократам и неонародникам, оставаясь раздробленным на местные и региональные организации.

Какова же была численность анархистского движения в России? По данным В.В. Кривенького, за 1905–1907 гг. в состав анархистских групп Российской империи входило приблизительно 5100–5400 чел. За период 1903–1910 гг. их численность составляла 6800–7140 чел. Мы полагаем, что эти данные нуждаются в корректировке в соответствии с результатами изучения деятельности анархистских организаций в различных регионах.

География распространения анархизма была достаточно широка: Москва, Санкт-Петербург, Центральный район России, Польша, Литва, Латвия, Белоруссия, Украина, Донская обл., Поволжье, Северный Кавказ, Закавказье, Урал, Сибирь, Дальний Восток. Центрами анархистского движения можно считать западные, юго-западные и южные губернии Российской империи. Местами наибольшего влияния анархистов были Баку, Белосток, Екатеринослав и Одесса.

Неформальная структура организации, демократизм в принятии решений, отказ от интеграции в существующую политическую систему, радикализм в целях и тактике, бескомпромиссность в социальных конфликтах, романтические идеалы анархического коммунизма и широкой свободы личности – все это привлекало в анархистские организации потенциальных сторонников.

Прежде всего, анархисты выступали как наиболее последовательные антиэлитаристы, находившиеся в оппозиции «вождям» – верхушке социалистических партий («комитетчикам»). «У анархистов, – пишет исследователь В.В. Кривенький, – в отличие от представителей других, хорошо организованных партий, никто не стоял за спиной. Не было кастовости, элитности, строгой дисциплины». Свои организации они воспринимали как зародыш безгосударственного коммунистического общества и считали необходимым реализовать в них идеи о самоуправлении, взаимопомощи, безвластии. «Находя вредным всякое принуждение, всякую власть в будущем, мы поэтому делаем уже в настоящее время все возможное, чтобы подорвать ее. Вот почему мы исключаем всякий централизаторский элемент из наших партийных организаций», – писала М.И. Гольдсмит, раскрывая такие организационные принципы анархистов, как отказ от оплачиваемых функционеров и подчинения меньшинства большинству, свободное федеративное соглашение между группами, добровольность участия в организации и равенство всех ее членов. Они были закреплены в 1900-х гг. решениями ряда съездов и конференций анархистских групп.

В организациях у анархистов наблюдалось и отсутствие иерархичных отношений, связанных с разделением труда. Так, большевик И. Генкин вспоминал впоследствии: «Для психологии анархистов, по крайней мере большинства их, любопытно еще отсутствие расхождения между словом и делом, а также отсутствие границ между властью законодательной и исполнительной в их организациях. Если, например, кто-нибудь из анархистов теоретически признавал террор и экспроприации, то он же сам практиковал и участвовал в их совершении, какой бы „ранг“ он ни занимал среди членов группы, – черта, которую не всегда отметишь в отношении тогдашних террористов социалистов-революционеров. Так, интеллигент Борис Энгельсон, человек выдающийся по своему образованию и талантам, приезжает из-за границы в Минск, участвует в какой-то экспроприации и, отстреливаясь, убивает городового. Его арестовали и в январе 1908 г. повесили в Вильно».

Часто к анархистским организациям примыкали бывшие члены РСДРП, ПСР, национальных социал-демократических партий, разочаровавшиеся в недостаточном радикализме своих лидеров, жаждавшие немедленной ликвидации государства и частной собственности уже в ходе революции 1905–1907 гг., стремившиеся применять в повседневной борьбе за интересы рабочих методы террора и экспроприаций. В.В. Кривенький, приводящий в своем исследовании статистические данные по 275 анархистам, участвовавшим в движении в 1903–1910 гг., указывает, что из них 204 пришли в анархистские организации из социалистических партий. 96 ранее были социал-демократами, 45 – эсерами, 35 – членами Бунда, 4 – максималистами, 2 – социалистами-сионистами, и по 3 представителя Латышской социал-демократической рабочей партии и еврейской социалистической партии «Поалей Цион». По данным В. Смирновой, в Донской обл. в 1906 г. 28,2 % анархистов были выходцами из др. партий (из них 21 % – бывшие эсеры и 7 % – бывшие члены РСДРП).

Дискуссионным является вопрос о социальной базе анархистского движения того времени. Городские группы и федерации чаще всего ориентировались на деятельность в среде фабрично-заводских и ремесленных рабочих населенных пунктов городского типа. Но создавались и организации, ориентированные на работу среди крестьянства. Так, в Бельске Гродненской губ. действовала Крестьянская группа анархистов-коммунистов, связанная с белостокскими анархистами. Анархистская группа, состоявшая из белорусских и польских крестьян, появилась в местечке Орло той же губернии. Пропагандистскую работу среди крестьянства в Борзенском и Черниговском уездах в 1905 г. вела Черниговская группа анархистов. Свою крестьянскую группу в Балте основала в мае 1906 г. одесская организация «Вольная коммуна». Летом того же года одесские и каменец-подольские анархисты создали «Подольско-Бессарабский крестьянский союз анархистов-коммунистов», проводивший пропаганду среди крестьян и аграрный террор. Таким же образом анархистские организации действовали во многих регионах Украины. Одной из них, вошедшей в историю благодаря своему знаменитому активисту, Нестору Ивановичу Махно, стал «Союз бедных хлеборобов» в Гуляй-Поле, объединявший 30 чел.

Предпринимались отдельные попытки вести пропагандистскую работу среди военнослужащих, не получившую, правда, значительных масштабов. Так, в 1905 г. анархисты действовали среди солдат в Барановичах, а в конце ноября – декабре того же года анархист-коммунист С.М. Брук агитировал среди солдат Двинского гарнизона. Во время событий 13–18 июня того же года в состав делегации одесских революционных организаций, которая вела переговоры с восставшим экипажем броненосца «Потемкин», входил анархист А. Фельдман. В июне 1906 г. анархист Ю.П. Яблонский, служивший в 7-м кавалерийском полку в Тамбове, попытавшись поднять сослуживцев на восстание, «вывел эскадрон к выступлению».