Занзир

Несколько воинов принесли трепыхающуюся и гневно выкрикивающую фразы на непонятном языке (надеюсь, не заклинания) Цветаниэль. Слава Эвве, сиротка жива! Однако бедняжка, похоже, тронулась рассудком: никого не узнавала, всему удивлялась, не могла объяснить, как попала в это место. Да и вообще изъяснялась примитивными предложениями, постоянно путая и коверкая слова. Оно и понятно: Серая эльфийка отсекла ей кончики ушей. Такой позор для дитя Леса хуже смерти. Тут уж любой эльф с ума сойдет. Архимагу это не понравится.

Светка

Перечитав уйму книг про попаданцев в другие миры, я часто представляла себя на месте главных героев. И ловила себя на мысли, что на их месте вела бы себя совсем иначе. Теперь мне такой шанс представился.

То, что ребята, обнаружившие меня, являются настоящими эльфами, а не ряжеными ролевиками, определила сразу. По доспехам, сделанным не из колпаков автомобильных колес. По оружию, явно вышедшему из-под кузнечного молота, а не созданного с помощью ножовки по металлу и напильника. По тем же ушам, которым мое тесто даже в подметки не годится. По красивым лицам (фотомодели лучших модных журналов блекли на фоне любого из этих парней), а не опухшим от пива рожам. По манере двигаться: поражало сочетание безумной скорости перемещения и грации. Ну и, конечно, по языку: любой толкиенист, отыгравший хотя бы раз (в моем случае это двузначное число) эльфа, несколько десятков слов из словаря старшей расы обязан знать. Мои же попутчики (куда-то же мы пойдем) свободно на нем разговаривали. Но я быстро учусь, поэтому по прошествии нескольких часов наблюдений и ковыряния в памяти уже более-менее связно смогла объясняться.

Как оказалось, меня принимают за потерянную в пещере дракона эльфийку, которую уж и не надеялись увидеть живой. Бедняжка, скорее всего, пошла на корм. Но я не стала отнекиваться и разочаровывать обрадованных «земляков». Побуду пока ею – ведь еще неизвестно, как отнесутся эльфы к правде. К тому же Цветаниэль – так меня называют ушастые – дюже похоже на мое Светаниэль, ставшее среди знакомых вторым именем, почти таким же, как для брата Вотар.

Плохое владение эльфийским списали на мое сумасшествие и частичную потерю памяти в результате не столько физической, сколько психологической травмы (не знала, что дети Леса настолько трепетно относятся к своим заостренным растопыркам). Оказывается, суперклей так разъел мне органы слуха, что у непосвященных создалось впечатление, будто бы кончики ушей мне отсекли мечом. Неужели зрелище настолько кровавое, что даже опытные воины приняли мои повреждения за резаные раны? Оказывается, китайцы и качественную продукцию выпускают (имею в виду клей), а меня все раздирали сомнения при покупке тюбика с иероглифами – боялась, что тесто в неподходящий момент отпадет. Все равно, пока не разглядели, решила перестраховаться и спрятала уши за распущенными волосами. «Земляки» такой жест поняли и сочувственно повздыхали. Я в свою очередь призналась, что после такого унижения желаю только смерти. Затем закатила истерику и сыграла моноспектакль под названием «Потерянная честь», чем вызвала усиление всеобщего сострадания и осознание неизбежности принятия такого решения. Многие театры захотели бы пополнить свои ряды такой талантливой актрисой – потому что сразу семь светлых эльфов выразили готовность немедленно лишить меня жизни и избавить от позора (то бишь прибить, чтоб не мучилась). Поняв, что перестаралась, я ответила, что немного подожду, дабы подумать и выбрать из кандидатов самого достойного. Остроухие парни тотчас решили состязаться за право вонзить мне кинжал в сердце. Проведению рыцарского мини-турнира помешал Занзир – один из предводителей. Он, как мог, успокоил меня и пообещал, что архимаг Крайтис восстановит мою честь и возвратит предмет гордости в первоначальное состояние. И слава богу! А то боюсь даже представить, до чего бы довел меня язык. Но явно не до Киева.

Занзир

Цветаниэль нашли семнадцать лет назад в развалинах лагеря орков. Наш клан как раз обеспечивал охрану и сопровождение архимага через степи. Но тех зеленых мы не трогали. Перед нами здесь орудовал карательный отряд людей.

Проезжая мимо догорающих шатров, Крайтис вдруг остановился и навострил уши. Тут и я услышал детский плач. В центре лагеря стояла плетенная из ивовых прутьев корзина, наполненная лепестками роз. Внутри лежал сверток с малюткой. Огромные глаза эльфенка впали, кожа приобрела желтоватый оттенок. Даже без целителя было понятно, что ребенок тяжело болен. Архимаг, не задумываясь, произнес заклинание перерождения (это когда тело больного сначала якобы умирает, отдавая смерти все болезни и ранения, а потом мгновенно воскресает, а душа помещается в очищенный от скверны сосуд), потратив на него весь запас маны. Такое волшебство под силу только высшим магам светлых (правда, в противовес им верховные колдуны дроу способны так же быстро отравить тело всякой гадостью). Детка сразу же перестала плакать и заулыбалась. На фоне лепестков она выглядела, словно распустившийся цветочек. Так ее и назвали.

Еще у девочки оказался огромный магический потенциал. Крайтис даже сперва не поверил и просканировал ауру второй раз, а затем и третий.

– Вот что, Занзир, – сказал он мне в тот день, – сейчас у меня важные дела, требующие на несколько лет покинуть столицу, поэтому оставляю Цветаниэль в твоем клане. Заботься о ней и береги – у малышки большое будущее. А я, по мере возможности, буду наведываться. Лет через двести, когда подрастет, заберу ее обучаться в Академию магии.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ответил я.

– И еще, способности ее в авантюрах своих не используй. А то знаю я вас, приграничных. Обо всех важных событиях, касающихся этой девочки, немедленно мне сообщай. Если что случится, ответишь головой.

Все было замечательно. Архимаг выделял деньги. Цветаниэль росла и воспитывалась в монастыре при храме богини Эввы. В шестнадцать лет защитилась на мага третьего уровня. Еще через год успешно сдала экзамен четвертой и пятой степеней. Потом быстро подтвердила шестой уровень и немедленно начала активно готовиться к испытаниям на присвоение седьмого (в ее-то годы!). Тот путь, который остальные проделывали столетиями, дерзкая девчонка преодолевала шутя. Немыслимо. Если так пойдет дальше, то в Академию магии Цветаниэль поступит не в двести, а в двадцать лет.

Потом появился мерзавец Ахаар и убедил меня в том, что практически неиссякаемые энергетические запасы этой магички ой как понадобятся в одном очень выгодном деле…

Когда я осознал, что она погибла, то первое, что терзало меня, – как быстро и насколько безболезненно убьет меня Крайтис. После того как сиротка нашлась – ликовал. А теперь, выяснив, что девушка лишилась рассудка, боюсь гнева архимага еще больше. Но может, и обойдется? Оценив с помощью амулета магический потенциал Цветаны, я остался удовлетворен – он не пострадал. Остальное лечится.

Крайтис

Как только я узнал о случившемся, сразу поспешил в Эстилар. Часть пути преодолел с помощью телепортов (плевать на огромные расходы маны – дело того заслуживало).

Провинциальный городок буквально сиял чистотой – застать врасплох местных неожиданным визитом не удалось. От злости остатки кланов Ахаара и Занзира я готов был превратить в останки. Едва они вернулись, по моему приказу привели Цветаниэль.