Совсем совесть потеряли. Раньше, если человека убьют, егоили где-нибудь в лесу закопают или в реку в ближайшем Подмосковье скинут, асейчас сильно пачкаться не хотят. Чтобы времени даром не терять, грохнуличеловека и отнесли в лифт ближайшего подъезда. Быстро, экономно и удобно.

Постояв еще несколько минут, я спустилась к сотрудникаммилиции и довольно убедительно поведала им о том, что не ночевала эту ночь усебя дома и что лицо этого мужчины мне незнакомо.

Когда мне, наконец, удалось вернуться в квартиру, я прошламимо спящей Светки и остановила свой беглый взгляд на ее сумке. Затемрасстегнула замок и достала лежащую в ней видеокассету. Вставив кассету ввидик, я села в кресло-качалку и принялась ждать, когда на экране покажетсяхоть какое-нибудь изображение.

Мне пришлось ждать недолго. На экране появился довольнодорогой гостиничный номер. Вот Светка, которая так торжественно улыбается,глядя прямо в экран, словно она снимается не в каком-то любительском видео, ана настоящей киностудии, которая записывает эту пленку для того, чтобывыпустить ее на большой экран. Как только в гостиничном номере появилсямужчина, закутанный в полотенце, я чуть было не вскрикнула и не потеряласознание. Это был не просто режиссер. Это был знаменитый режиссер, лицокоторого не сходною с экранов телевизора. О нем писали в прессе, о немрассуждали в передачах. Талантлив, богат, прочно женат… Дети, внуки,многочисленные родственники…

Совместные проекты с зарубежными партнерами, авторскиепрограммы, благотворительность…

Режиссер садится на краешек кровати и манит Светку к себе.Светка начинает танцевать стриптиз, постепенно оголяя свое великолепное тело. Атанцует она неплохо.

Смело, откровенно совершенно раскованно – глаз не оторвешь.Насколько я знаю, она нигде этому не училась.

Светка права, в ней заложено слишком много скрытых талантов.Режиссер слегка пошатывается из стороны в сторону, и я понимаю, что онсовершенно пьян. Раздевшись, Светка подходит к нему вплотную и садится прямо наколени. Режиссер запускает руку между ее грудей и улыбается, словно мартовскийкот. Затем он начинает гладить Светкины бедра и осторожно касается ее паха.

А затем… Затем началось что-то страшное. В стельку пьяныйрежиссер забрался на Светку и стал грубо раздвигать ей ноги. То, что ей это ненравилось, было видно невооруженным глазом, но она по-прежнему наигранноулыбалась. Они занимались любовью яростно и даже как-то жестоко, всемивообразимыми, а также невообразимыми способами.

Неожиданно Светка проснулась и, сунув ноги в тапочки,пошлепала в туалет.

– Смотришь? – спросила она сонным голосом ихлопнула туалетной дверью.

– Света, что это за безобразие?! – только ивырвалось у меня.

– Сейчас ты имеешь честь увидеть прямую трансляциювосхождения новой звезды на звездный олимп! Это уникальные съемки, потому чтона экранах наших телевизоров ты видишь только нынешних звезд, а их первые,начальные шаги в эту область всегда остаются за кадром! – послышалось изтуалета.

– Дура ты!

– Дура не дура, а башка варит! Когда я стану звездой,газеты обязательно напишут, что я проснулась знаменитой! – громкозасмеялась Светка. – Как же они будут правы!

– Ну не все же через это проходят…

– Все, за исключением тех, у кого есть влиятельныеродители! Это жизнь, милочка, и от этого никуда не денешься.

Светка вышла из туалета и опять прилегла на диван.

Повернувшись в сторону телевизора, она подложила руку подголову и прокомментировала:

– – Посмотри, как я двигаюсь. Поучись технике…

– Чему там учиться?! Мне стыдно за тебя.

– Чего это?!

– Он тебя имеет, как последнюю шлюху.

– Иногда приходится чем-то жертвовать, если длядостижения моей задуманной цели нужно стать шлюхой, я обязательно ею буду – Новедь он так с тобой обращается…

– Ничего, ему потом скажется. Придет время, и я будуобращаться с ним так же. Как говорится в Библии.

«По делам вашим воздается вам…»

– Ой, Светка, тебе ли о Библии говорить…

– А почему бы и нет.?

– Ты же такая грешная.

– А кто святой? Ты, что ли?! Сейчас святых людей вообщене бывает.

Я махнула в сторону Светки рукой и вновь уставилась в экран.Неожиданно в кадре появилась совершенно незнакомая чернокожая девушка.

– А это кто? – спросила я, не скрывая своеговолнения.

– Это довольно дорогая проститутка, работающая в отеле.Она раньше училась в Университете дружбы народов, но там у нее что-то несрослось, и она отчислилась. Может, стипендия маленькая, может еще чего. Аможет, и то, что она по-русски почти не шпарила. Домой ехать не захотела, даеще нашлось хлебное местечко. Вот она и осталась. – Светка говорила такимспокойным голосом, словно я спрашивала ее о том, какой хлеб она больше любит,белый или черный. Ее невозмутимое спокойствие всегда выводило меня из себя, ана сей раз оно просто привело меня в состояние полного оцепенения.

– Я ее нашла через администратора отеля, – как нив чем не бывало продолжила Светка. – Мы с ней заранее цену обговорили, иона сделала все в лучшем виде.

Я вновь уставилась на экран и затаила дыхание.

Светка сидела рядом с режиссером и измученным взглядомнаблюдала за тем, как раздевается негритянка.

Раздевшись, она стала играться своими ажурными трусиками,надевая их на различные части тела, за исключением тех, на которых они должныбыли быть. А затем стало происходить просто невероятное. Негритянка полезла всвою спортивную сумку и извлекла оттуда медицинский халат. Режиссер с радостьюоблачился в такой необычный прикид и, расстегнув полы халата, продемонстрировалстоячий пенис.

– Сейчас мы будем играть в гинеколога, –прокомментировала ситуацию Светка.

– Зачем?

Я почувствовала, как меня замутило, а моя голова закружиласьс такой страшной силой, что я чуть было, не упала с кресла-качалки.

– Затем, что этот режиссер извращенец. Он любит игрыподобного рода. Он гинеколог, а мы пациентки.

Увидев, как режиссер сажает негритянку в глубокое кожаноекресло и сует обыкновенную столовую ложку в ее промежность, я сморщилась инервно надкусила губу.