1 — Черт возьми, что вы здесь делаете?! Кто будет за скотом смотреть? — презрительно бросил он Карлу.

Тот, естественно, мгновенно потерял терпение. Джинни, встревоженная воплем Сони, взобралась на высокое сиденье фургона и увидела, как двое мужчин катаются в грязи, в кругу возбужденных зрителей, выкрикивающих непристойности.

Оба были одинакового роста и сложения, так что сначала Джинни не поняла, кто дерется, но уже через несколько секунд узнала Стива Моргана, который дрался с бешеной, звериной яростью. Карл воображал себя хорошим борцом, хвастался, что учился боксу и даже корнуольской борьбе. Но Джинни видела, что никакое умение ему не поможет.

Она слышала омерзительно глухие звуки ударов, почти физически ощущая пылавшую между ними ненависть. Они поднялись, пошли по кругу, снова упали и снова вскочили, словно гладиаторы в римском цирке, как дерущиеся насмерть леопарды.

— Остановите их, — простонала Соня, зажимая рот рукой. — Ради Бога, неужели никто не остановит их?!

— Им это нравится, разве не видите?!

Джинни не хотела грубить Соне и даже намеревалась извиниться, но голос ее, почти против воли, был пронзительным и резким. Ей хотелось кричать, но не от страха, а почти от примитивного возбуждения, как в тот день, когда она наблюдала схватку Стива с апачи, когда присутствовала на корриде и удивлялась, почему все эти женщины требуют крови.

Теперь Джинни это поняла, сознавая, как тяжело дышат мужчины, какими страшными ударами обмениваются, и еще острее ощущала собственное тело под намокшим платьем, словно некое безумие охватило ее.

Послышался крик, а затем стон; один из боровшихся споткнулся, тяжело повалился в грязь.

— Стив! — предостерегающе крикнул Пако. — Довольно!

И мужчина, оставшийся в полусогнутом положении, словно намеревался вновь напасть, поколебавшись, выпрямился и отошел. Все было кончено.

Джинни спрыгнула с сиденья, не слыша лихорадочных воплей Сони, и побежала. Все инстинкты влекли ее к Стиву Моргану — она мчалась, не обращая внимания на грязь, ливень и любопытные лица. Но когда он повернулся, девушка отшатнулась — такая холодная ярость светилась в этих синих, ставших почти черными глазах.

— Что вам нужно, мисс Брендон? По-моему, вы должны утешить своего любовника!

Джинни отшатнулась, словно от пощечины, и не задумываясь размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу, поняв, что сделала, только когда услышала резкий звук и почувствовала, как заболели пальцы.

Кто-то охнул; глаза Стива бешено сверкнули, и на секунду Джинни показалось, что он вот-вот ударит ее.

— Животное… зверь… Это за то, что вы сделали с Карлом, — процедила она сквозь сведенные гневом ледяные губы.

Стив ничего не ответил, только прищурил глаза, и неожиданно Джинни поняла, что не может вынести всего этого, не может видеть уродливого красного пятна на его щеке.

Повернувшись, она побежала к Карлу, рухнула на колени около него. Дождь почему-то был соленым — только через некоторое время Джинни поняла, что плачет и слезы бегут по щекам, как дождевые капли-

Капитан Мишель Реми, граф д'Арлинже, нетерпеливо ожидал прибытия каравана в маленькой мексиканской деревушке, на противоположном берегу от Эль-Пасо. Он торчал в этой дыре уже два дня — французским солдатам становилось все опаснее оставаться так близко у границы с Америкой. Сторонники Хуареса скрывались повсюду, нападая в самые неожиданные моменты. По-видимому, придется вскоре уходить из Чихуахуа и возвращаться в Дуранго, а это означает, что весь север страны окажется в руках хуаристов.

Мишель рассерженно нахмурился. Невероятно! Непобедимые армии Франции и мексиканских ополченцев, войска Австрии и Бельгии до сих пор не могут восстановить порядок в стране! Как один из адъютантов маршала Базена, граф, конечно, слышал, что Соединенные Штаты поддерживают Хуареса, снабжают вооружением его солдат и сквозь пальцы смотрят на нарушения границы. Дела плохи! Если бы только поняли в Америке, да и в Европе, что за паршивая страна — эта Мексика! Крестьяне голодают, условия жизни хуже, чем во времена средневековья! Единственные цивилизованные мексиканцы — гачупины, гордившиеся европейским происхождением. Уж они-то не смешивали свою кровь с индейской. Взять хотя бы красавицу Кармен из Куэрнаваки!

Бледно-золотистая кожа и огромные карие глаза! Недаром ее отец был одним из самых богатых помещиков в округе!

Но тут Мишель подумал о Жинетт — Джинни Брендон, которую он называл Жинетт с той самой ночи, когда влюбился в нее, встретив в парижском театре. Он знал Пьера с детства и помнил худенькую девчонку с неестественно большими зелеными глазами, но не обращал на нее внимания.

Когда же увидел ее в ложе… Какое самообладание! Какая несравненная красота! И Мишель начал заикаться, словно зеленый мальчишка-школьник! Она была очаровательна, дразнила, смеялась, была так уверена в себе.

Если бы не приказ немедленно вернуться в полк. Мишель убедил бы девушку выйти за него. Несмотря на множество поклонников, она, казалось, предпочитала именно Мишеля. Даже Пьер, ревновавший Джинни к кавалерам, казалось, не слишком возражал. Джинни обещала писать, но решительно отказалась бежать с Мишелем, хотя и плакала при расставании. Неудивительно, что в скором времени, месяцев через шесть, письма прекратились. Он и сам, будучи солдатом, не особенно привык к перу и бумаге, да и как ухаживать за девушкой, если находишься за сотни миль от нее?!

Но теперь он скоро увидит Джинни, свою Жинетт. Остается надеяться, что она не изменилась. Черт возьми, сколько еще ждать?!

Пока Реми был занят меланхоличными размышлениями, караван появился в Эль-Пасо во время грозы, гремевшей по обе стороны границы.

Граф остановился в единственной приличной гостинице, переоделся в гражданскую одежду, сознавая, что, если его поймают, то расстреляют на месте как шпиона. Но его английский был почти безукоризненным, а костюм сшит лучшим парижским портным.

Все сомнения и переживания куда-то ушли, когда мадам Брендон, миниатюрная, необыкновенно красивая женщина с большими голубыми глазами и очаровательным смехом, приветствовала его. Какой-то человек, назвавшийся Карлом Хоскинсом, американец, казавшийся необычайно угрюмым, что легко можно было отнести на счет покрытого синяками и ссадинами лица, помог Мишелю переправиться через реку.

Реми тактично не стал осведомляться о происхождении синяков. Эти американцы вечно дерутся, то кулаками, то оружием. Сам Мишель был втайне на стороне южан — они по крайней мере джентльмены. Выиграй они войну — и всем бедам Максимилиана пришел бы конец!

Пока они ждали Джинни, капитан Реми с неприятным чувством заметил, что маленький обеденный зал гостиницы переполнен. Но Соня Брендон успокоила его, объяснив, что всех этих мужчин нанял ее муж для сопровождения каравана, и, поскольку она заявила, что Мишель — друг сенатора, можно не волноваться.