Эмили напустилась на Эндрю. Они направлялись в конюшни, чтобы взглянуть на новый экипаж.

– Что с твоей семьей? – возмутилась она. – У них что, нет чувств? У них в жилах лед вместо крови? Неужели они не умеют ни радоваться, ни веселиться? Где шампанское, чтобы поздравить счастливую пару? Эндрю выглядел изумленным.

– Они рады, – сказал он. – Просто мы не показываем своих чувств, как это делают другие.

– Почему? Предполагается, что ты роялист, «кавалер», а кавалеры должны быть галантными, веселыми и… полными жизни.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Значит, ты «кавалер», Эмили. Она смущенно засмеялась.

– Не думай, что я такая со всеми. С тобой, Эндрю, я могу говорить откровенно. Мы должны сделать что-то особенное для Марион и Брэнда.

В конюшне Мэнли разговаривал с управляющим Теодоры. Мистер Форрест с гордостью хвалился своими последними приобретениями, а мистер Мэнли был явно впечатлен.

Мэнли поднял глаза и заметил Эндрю и Эмили.

– Лорд Эндрю, – сказала Эмили, – берет меня на прогулку в новом экипаже, мистер Мэнли.

– Сейчас? Что ж, мне как раз нечего делать. Я поеду в качестве грума.

– В этом нет необходимости, – отозвался Эндрю. – Я вполне могу справиться сам.

Улыбка Мэнли стала шире.

– Конечно, можете, ваша милость. Но у меня приказ. Увидев, что Эндрю напрягся, Эмили незаметно ткнула его локтем в ребра.

– Спасибо, мистер Мэнли. Мы подождем снаружи. Когда они вышли на улицу, она сказала:

– С Мэнли бесполезно спорить. У него инстинкты овчарки, и, боюсь, он считает меня одной из своих овечек. Нам придется улыбаться и терпеть.

Эндрю покачал головой.

– Что? – спросила она.

– Он всего лишь слуга.

– Тем больше причин обращаться с ним как с принцем! Вскоре был подан экипаж. Эндрю взял вожжи, Мэнли помог Эмили сесть и занял место на облучке. Щелкнули поводья, и они тронулись в путь.

Экипаж быстро проехал по подъездной аллее и покатил по Хай-стрит.

– Смотри, Эндрю, – сказала Эмили, – вон Виктор Молверн.

Она помахала Виктору, Эндрю приподнял шляпу. Виктор сердито покраснел. Однако были и другие, которые откликались доброжелательно и выкрикивали приветствия.

Через неделю Брэнд чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы ехать в Брайтон. За это время они с Марион кое-что разведали. Несколько человек вспомнили белую собачку по кличке Снежок, но она принадлежала Теодоре. Некоторые местные жители вспомнили Ханну. Похоже, все они разделяли мнение доктора Хардкасла: Эдвина Ганн держала свою сестру в такой строгости, что бедняжка была рада получить место в Брайтоне и сбежать из-под надзора старшей сестры. Клэрис ничего не добавила к той истории, которую уже поведала Марион.

– Я прихожу к выводу, что была только одна собака, – сказал Брэнд, – собака Тео.

Марион кивнула:

– Я не могу припомнить пса в коттедже Эдвины. Но это не значит, – торопливо продолжала она, – что его там не было. Мои воспоминания весьма и весьма смутные. А что насчет писем Эдвины? Вы узнали из них что-нибудь новое?

– В них есть небольшая странность. Имя Ханны ни разу не упоминается. Интересно почему?

Марион вздохнула. Не похоже, чтобы они стали ближе к разгадке. Миссис Лав – их единственная реальная ниточка.

Марион знала, что встреча с миссис Лав – не единственная цель поездки. Брэнду нужно было появиться на нескольких ключевых предвыборных собраниях, и, как его невеста, она должна сопровождать его на этих мероприятиях.

Она не возражала. Во-первых, объявление об их помолвке уже появилось в местной газете, а во-вторых, это собьет злодея со следа. Никто не знал об истинной цели поездки в Брайтон. Все считали, что они едут из-за выборов.

Это был умный замысел, и она была решительно настроена не подвести Брэнда.

Марион беспокоилась о сестрах. Но, как верно заметил Брэнд, они не представляли угрозы, поскольку их еще не было на свете, когда пропала Ханна. Эндрю согласился присматривать за ними, а слугам было дано указание наблюдать за коттеджем на случай, если вор вернется.

Дэвид Керр стоял возле окна обеденного зала отеля «Замок» и наблюдал, как мистер Гамильтон подсаживает леди Марион в карету. Когда карета свернула за угол на Марин-Пэрад, Дэвид вернулся к своему столику и подозвал официанта.

– Кларет, – велел он и самодовольно улыбнулся. Удача вновь на его стороне.

Он не собирался разыскивать Марион в Брайтоне. Покидая Лондон, Керр полагал, что она практически разорила себя, расплатившись с ним, и из камня больше не выжать денег. И хотя он и раньше видел ее с Гамильтоном, ему и в голову не могло прийти, что у того серьезные намерения. Да и с чего бы? Гамильтон – один из богатейших людей Англии. Он может заполучить любую женщину, а Марион сексуальна не больше, чем деревянная кукла.

Во всяком случае, так он думал о ней, когда они были помолвлены. Разумеется, он не собирался жениться. Во-первых, ее приданое было слишком маленьким, а во-вторых, она не из тех женщин, которые его привлекают. Слишком хорошо воспитана, слишком послушная дочь, слишком серенькая. Она была всего лишь пешкой, которую он использовал, чтобы подобраться к ее папаше.

Жизнь полна сюрпризов. Когда он выследил ее в Лондоне, то едва узнал. Она научилась одеваться и делать прическу. Правда, нельзя изменить характер. Она по-прежнему оставалась пешкой, которую он может передвигать по своему желанию.

Когда Керр в последнем номере «Газетт» прочел объявление о ее помолвке с Гамильтоном, у него отвисла челюсть. Он пожалел, что не потребовал за свое молчание больше. Однако ее помолвка может сыграть ему на руку. Доход с теткиного состояния – жалкие гроши в сравнении с деньгами, которые она получит от своего богатого мужа. Он уже представлял свое счастливое будущее с регулярным содержанием от Марион.

Официант принес бутылку кларета. Дэвид медленно с видом знатока посмаковал «букет». Вино было легким и чистым…

Керр любил кларет, любил отель «Замок» с его элегантными высокими окнами и великолепно меблированными номерами. Все здесь было высшего качества. К несчастью, проживание в отеле был ему не по средствам, но он получал удовольствие, слоняясь в фойе или баре, а иногда даже позволял себе пообедать. Гостиница, в которой он остановился, была вполне приличной, но совсем не того класса. Деньги всегда утекали у него сквозь пальцы. Его единственным достоянием были мозги.

Он выглядел как типичный английский джентльмен, скорее приятный, нежели красивый, с лицом, которое вызывало доверие как у мужчин, так и у женщин. Его манеры были безупречны; он умел ввернуть изящный комплимент и был хорошим слушателем. Хорошо, что никто не мог прочесть его мысли и узнать, что его быстрый ум рассчитывает шансы, решая, какой легковерный дурак станет его следующей жертвой.