– А если откажут?

– Обидимся и всех убьем, – пояснил он, – Мы же обидчивые? А бензин не возьмем из гордости.

– Я возьму, – заверила она. – Я не гордая.

– Лаунчер оставь, – предупредил он. – И автоматы. А пистолеты спрячь, мы двое туристов-экстремистов, что заблудились. Экстремалов, в смысле. Эстремалим, дескать, в экзотических краях, где пальмы и верблюды.

Под палящим солнцем, где единственная на мили вокруг тень – это их собственная, пошли в сторону здания, и даже Обизат чувствовала, что они двое как на ладони, нигде ни спрятаться, ни укрыться.

Михаил покосился на нее, Обизат идет спокойно, на лице загадочное выражение, зеленые глаза чуточку потемнели, несмотря на бьющее в них солнце, движения ровные, поинтересовалась, не поворачивая головы:

– А если начнут стрелять?

– Не начнут, – заверил он.

– Почему?

– Нас всего двое, – напомнил он. – То ли отец с дочерью, то ли супружеская пара. Явно не опасны для людей с оружием, что привыкли воевать и умеют это делать.

Песок закончился; во всяком случае, под его тонким слоем уже чувствуется твердая поверхность, а чем ближе подходили к зданию, что расположено на едва заметном возвышении, тем меньше песка под ногами и тем тверже получается шаг.

– Улыбайся, – шепнул он, – мы же достигли хоть какого-то, но жилья! Вон там в окнах мелькнули люди…

Обизат улыбнулась, ступает настолько неслышно, что он невольно посмотрел на ее ноги. Каблучки совсем недавно стучали, как копытца молодого резвого козленка, а сейчас крадется, словно тень, неслышная и смертоносная, как горностай.

Только вблизи стало видно, здание обнесено высоким забором из проволочной сетки песочного цвета. От нее до двери где-то шагов тридцать-сорок, от калитки ведет вымощенная белой плиткой дорожка.

Рядом с калиткой каморка охранника, за стеклянным окошком Обизат увидела пустой стул, комнатушка выглядит запыленной и захламленной.

Михаил остановился у калитки, Обизат быстро осмотрелась, шепнула:

– Железная! И заперта, да?

– Умница.

– Будешь искать ключ? Или выламывать?

– Лучше поазазелим, – ответил он.

Она охнула, когда он шагнул в сторону, ударил локтем в окошко, закрытое толстым стеклом.

Раздался звон, осколки часто посыпались на каменный пол. Михаил сунул руку в дыру, Обизат видела, как перекосилось его лицо от усилий, кое-как сумел вдвинуться до самого плеча.

С той стороны раздался щелчок, скрип отодвигаемого засова. Михаил вытащил руку, шепнул:

– Не отставай.

Она дождалась, когда осторожно откроет дверь, вошла следом. Михаил тут же закрыл за нею, засов вдвинул на прежнее место.

Она сказала быстро:

– Если нас видят, сейчас начнут стрелять!

– Быстрее к двери, – велел он.

И рванулся сам со всей скоростью, на какую был способен. Обизат не отставала, ему даже показалось, что несмотря на то, что сам пронесся как ураган, она могла бы обогнать, но не посмела обидеть такого великого воина, от которого будет носить в своем чреве.

Охраны маловато, но чутье подсказало не ломиться в дверь, там наверняка ждут, а пары автоматных очередей в упор лучше избежать…

Обизат спросила быстро:

– Что велишь?

Он молча проверил обойму, взял пистолет в обе ладони. Она поглядывала по сторонам, прислушиваясь к далеким шорохам, а он всмотрелся в дверь, прицелился.

Отдача тряхнула так, что едва не достал рукоятью по зубам, торопливо выстрелил еще дважды. За дверью послышался вскрик, он ударил в нее ногой и ворвался в холл.

Следом вбежала Обизат и выстрелила в одного из охранников, что с залитым кровью лицом пытался подняться с пола. Второй не подавал признаков жизни, в затылке дыра, куда пролезет кулак, что значит, получил пулю в лоб, но пистолет из руки не выпустил.

Михаил побежал по лестнице на второй этаж, Обизат крикнула за спиной:

– Там подъезжает машина!

– Встретим их наверху, – ответил он.

– Да, господин…

На втором этаже он прислушался, наверху тихо, но это не значит, что пусто. В помещениях лучшая из тактик, когда ждешь противника, держа дверь на прицеле.

Снизу донесся скрип тормозов, хлопок автомобильной дверцы, а затем топот ног у входа и уверенные мужские голоса. Судя по голосам, их четверо, так что водитель мог остаться за рулем.

Он шепнул:

– Похоже, они о нас еще не знают.

Она прислушалась, ответила шепотом:

– Узнают, вот уж обрадуются!

Она посмотрела большими и по-детски серьезными глазами, а там внизу голоса умолкли, приехавшие явно увидели простреленную в трех местах дверь.

Михаил осторожно выглянул, четверо мужчин с автоматами на изготовку прижались к стене, обмениваются знаками. Двое начали приближаться к лестнице под укрытием стены, пригнулись, оружие на изготовку, все напряжены до крайности и готовы немедленно открыть огонь.

Михаил подумал невольно, что если кто-то из четверых чихнет, от неожиданности перестреляют друг друга.

Обизат шепнула:

– Могу всех убить!

Михаил покачал головой.

– Обизат… никто не должен знать, что мы великие воины. Понимаешь?

Она спросила обиженно:

– Почему?

– Потому, – сказал он терпеливо, – что мы тайный отряд. И должны оставаться тайным. Если за нами начнут посылать целые армии…

Она сказала с вызовом:

– Перебьем!

– А зачем? – спросил он. – Нам нужно устранять важные угрозы, а не сражаться с простыми воинами. Иначе так и завязнем…

Она прислушалась, сказала тихо:

– Эти простые уже поднимаются по лестнице. Их не бить?

– Бить, – ответил он со вздохом. – Пленных не брать. Поняла?

– Поняла, – ответила она послушно. – Великие должны сражаться с великими!

Он вздохнул, шепнул:

– Встань вон там. Раньше меня не начинай.

Боевики начали медленно подниматься по ступенькам, прижимаясь к стене. Михаил ждал до тех пор, пока первый не выдвинулся из-за угла, сразу же одной рукой перехватил ствол автомата, вздернул кверху, а другой с силой ударил в лицо.

Тот откинулся навзничь и кубарем покатился под ноги идущим снизу. Двое расступились, один ловко перепрыгнул, но все трое пали под одиночными выстрелами Обизат и Михаила.

– Вот и все, – сказал Михаил буднично. – Теперь навестим Хасана и проверим, чем он уже так хорош. Давай быстро, пока он не понял, что здесь все кончено.