есть и что-то, что мы делаем – мы единственно с почтением-почитанием достойного пере-нимаем самое достойное вопрошания и в этом перенятии только и «находим».

Поскольку вопрос о бытии еще не понят и, тем самым, не понято и Вот-Тут-бытие, поскольку оно все же еще берется как «субъект», доходят до странных требований – заменить теперь отдельного субъекта (в «Бытии и времени») народным субъектом, субъектом, равным народу. Бедные простаки!

Самое существенное в решимости для выбора залегает не в какой-то мнимой «субъективной» «активности» отдельного человека, а в Вот-Тут-бытийной основополагательности-грюндерстве преображенного-измененного человека – в существенно другой, то есть в первый раз осуществленной активности, направленной к истине бытия как таковой, в разрушении отношения субъекта-объекта, которое задает меру и основу и в преодолении всей и всяческой метафизики.

Она есть настоятельное вникание во внеположенность, к Вот-Тут: Вот-Тут бытие; пере-нятие Вот-Тут-ности как просвета без-дно-основы бытия, но это – В-Между по отношению ко всему и каждому «сущее-бытующему».

Настоятельное вникание «этого» человека – если понимать его как Genitivus essentialis – следует толковать так:

Мы берем в первом приближении настоятельное вникание как некоторое присущее человеку свойство и предполагаем заранее, что человек – это уже определенный «субъект». На самом деле, то есть в смысле этого мышления, настоятельное вникание есть заскакивающее вперед определение сущностной основы «этого» человека, на которой он только и может – настоятельно вникая – постичь свою сущность. Настоятельное вникание и составляет то «эссенциальное», из которого название «человек» только и черпает свое существенное наименование.

Подлинность – вопреки всей и всяческой находящейся на переднем плане моральной кажимости и в соответствии с единственным вопрошанием в «Бытии и времени» об истине бытия следует понимать исключительно и (когда-либо до этого – тоже) только как «образ и способ» бытийствовать как «Вот-Тут», в котором со-бытование-с-бытием человека со-бытуется в принадлежности к бытию и его просвету («время»).

«Подлинность» есть определение, преодолевающее метафизику как таковую – сообразно, соответственно, «не-подлинности», которая «экзистенциально» была помыслена, глядя на вопрос о бытии и подразумевает, исходя из него, утраченность-потерянность в суще-бытующем, то есть доминирование самого суще-бытующего и затенение им бытия – а именно так, что нужда в постановке вопроса об истине бытия должна отпасть.

Всем откуда бы то ни было прибывшим подбирать и подхватывать (из какой-нибудь антропологии и «экзистенциальной философии») это определение для всевозможных целей свойственно творить какой им угодно произвол – но только никогда не свойственно им со-мышление и, то есть, всегда пред-мышление, вникающее в то, что единственно следует по-развыспросить в вопрошании (в лучшем случае – свойственен, в качестве рода занятий, ученый историзм как поставленное на поток высчитывание-рассчитывание.

* * *

«Бытие и время»

Глядя извне, подход можно воспринять как некое толкование человека – как Вот-Тут-бытия. И все же уже само это толкование удается только в проекте человека как Вот-Тут-бытия.

Вот-Тут-бытие существенно в «понимании бытия» – то есть, опять-таки, как проект-проекция бытия на свою истину («время»), причем эта истина не нуждается в том, чтобы, как таковая, иметься быть в уже наличном знании.

Как всегда – в «Бытии и времени» о человеке ставится вопрос, идя от истины бытия – и только так. Это вопрошание полностью принадлежит к вы-рас-спрашиванию наиболее достойного вы-рас-спрашивания сомнительнейшего – но как тогда все обстоит с этим – с пра-бытием?

Основное познание – существенно преобразовалось в Что и Как; бытие – это не что-то остаточное какого-то пустейшего наивсеобщего, которое затем заполняется-восполняется категориально, не «довесок», который – как «идея» – еще допускается в приказном порядке, но: бытие без-дно-основы как со-бытие.

Потому «Бытие и время»

1. ни какая-то разновидность «антропологии» (человек как таковой посреди суще-бытующего – будь то как некое суще-бытующее среди прочих, будь то как связующее средство)

2. ни какая-то разновидность «метафизики» (бытие как суще-бытность, примысливаемая к суще-бытующему).

Поэтому и «Бытие и время» – которое может быть только одним вынужденным путем наряду с возможными иными – неизбежно должно было изъять себя в качестве «метафизики» и «антропологии», и даже в прохождении через них с их помощью поначалу сделать себя «понятным», то есть устранить все возможные и напрашивающиеся недоразумения. Во всяком случае, все это нигде не выступает в качестве основы и опоры и не играет ведущей роли (ср. 61. Антропоморизм).

Решающее открытие-прозрение: то, что бытие в своей истине никогда не может быть извлечено из суще-бытующего: что есть следствие этого? Необходимость отважиться на в-прыжок в его сущность из первого просвета самого пра-бытия.

57. Метафизическое познание основы

Установление-основы, познание-основы, потребность в основе (основная потребность). Познание основы:

1. осуществляется не всеми, кому угодно, а «одиночками», выдающимися. Эти «одиночки», однако, принадлежат – как отмеченные – пра-бытию, но не составляют еще «сообщества-общины» – скорее, каждый «в-себе» «эго-истичен».

2. Познание основы (основное познание) поэтому тоже не «осуществляется» в том смысле, будто оно измышляется, выводясь из произвольно выбранных фрагментов «отдельного», а

3. оно происходит со-бытийно со-бытуясь, помещая вырванное отдельное на его основу, которая открыта этим основным познанием.

4. Сообразно этому, основополагающее познание также различно – всякий раз сообразно первопричинному, изначальному и неизначальному сущению бытия. Во времена метафизики познание основы могло быть сделано значимым только как предварительный обзор, охватывающий суще-бытующее в целом и как проект его суще-бытности как упрочившийся φύσιϛ.

В новое время это познание основы ведется, собственно, с оглядкой на субъекта, суще-бытуюшее в целом познается как «жизнь» – идеалисты, Шопенгауэр, Ницше (Лейбниц).

Познание основы есть со-бытие человека. Человек со-бытует себя и разсобствливает себя в своей сущности.

Поэтому, однако, неизбежная кажимость в пределах господства animal rationale, что оно есть некоторый «способ переживаний» и «дело» этого конкретного человека – «антропологизм».

В познании основы со-бытуется с сущением пра-бытия его истина. Ее основоположение и ограничение ее сущности – это острая нужда. Как она удовлетворяется и в какой необходимости. Что по-человечески сообразно требуемому устанавливается как «идеал» и как притязается на его достижение.

58. Вопрос к человеку[55]

1. Что он есть? 2. Кто он есть? Сами вопросы – это уже ответы, то есть результат сделанного выбора.

Что есть человек? Этот вопрос желает определять Что/й/ное и определяет его как животность.

Кто есть человек? Этот вопрос должен установить Кто/й/ное и —? Это Кто, собственно, следует мыслить только в единственном числе – что это значит? Указание-ссылку на самость человека, а она основывается на при-своении-обретении самого «себя», потому что при-своение-обретение основывается на со-бытовании посредством бытия. Бытийная принадлежность человека, определенная как блюдение-хранение истины пра-бытия, не подразумевает наличия какого-то материала как суще-бытующего среди остального суще-бытующего!

Вопрос о «Что?» идет в