беды не приходят поодиночке. Если они уже есть, то сваливаются все подряд как снежный ком, не жалея тебя ни на йоту. После поминок я решила поехать в дом отца и забрать все свои оставшиеся вещи. Потому что знала, что теперь в этот дом мне вход уж точно заказан. Я уже собиралась уходить, но в комнату ворвалась Жанна. Глаза её пылали гневом. Все эти дни я её видела только издали. Мы не подходили друг к другу, пытались держаться подальше.

– Решила собрать свои вещички? – по-хозяйски прошлась она по комнате и остановилась у окна. Я промолчала. Не хотелось с ней о чём-либо говорить.

– Эй, ты оглохла, что ли? – она чувствовала свою победу надо мной и задирала свой нос ещё выше. – Ну молчи, раз так хочешь. То, что вещи решила забрать, это правильно. После оглашения завещания тебе здесь ничего не достанется.

И тут-то я подняла голову, смотря в эти змеиные глаза.

– Это дом моих родителей. Моего отца и моей матери.

– Этот дом, как и всё остальное, отец переписал на меня и маму, так что твоего здесь ничего нет. Я всё у тебя заберу, даже твоего ребёнка. Ты останешься одна. Никому не нужная. А я буду смотреть и наслаждаться, как ты корчишься от одиночества и боли. – Я машинально прикрыла живот ладонями.

– Откуда в тебе столько злобы, сестра? Почему ты такая?

Жанна рассмеялась так громко, что её смех словно ультразвук, от которого хотелось закрыть уши. Противный, убивающий.

– А за что тебя жалеть-то? Может, за то, что ты решила увести моего мужа? Или за то, что когда поняла, что он не уйдёт к тебе, ты пытаешься его переманить к себе ребёнком? Чем ты его так цепляешь? Почему он не смотрит на меня так, как смотрит на тебя? Я знаю, что ты его любишь. Но тебе не забрать у меня Оскара. Я сделаю всё, чтобы тебя размазать. Хотя… – она задумалась. – Мне делать ничего не нужно. Ты сама уже всё сделала. Представляешь, что он сделает тебе, когда узнает, что это ты сбила его брата.

Я онемела. Что она сказала про его брата? Это что, очередная уловка от сестрички?

– Что смотришь? Я сама только недавно узнала. Когда отцу стало плохо, нужны были его документы, а я единственная, кто знал пароль от его сейфа. И там нашла очень интересные и старые бумажки. Я, честно сказать, сама сперва в шоке была. Не стала тебе сразу говорить, хотела подождать.

– Я тебе не верю, – шепчу я и опускаюсь на кровать. Прикрываю глаза и вспоминаю день, когда ко мне приехал пьяный Оскар. Мне Жанна ещё вечером позвонила, искала мужа, сказав, что в этот день погиб его брат. Вспомнила прошлое и сопоставила даты. Всё сходилось. Нет, это просто какое-то жуткое зазеркалье. Вот сейчас я проснусь, и всё будет хорошо. Прикрыла глаза, пыталась себя щипать, но всё без толку. Я не спала.

– Ладно, оставлю тебя одну. Подумай хорошенько о том, чтобы продолжать смотреть на чужого мужчину. Если не хочешь, чтобы он всё узнал, то держись от него подальше, сестрёнка.

Жанна ушла с высоко поднятой головой, оставляя меня одну в растерянности. А мне безумно захотелось сбежать от всей этой жуткой реальности, которая постоянно на меня обрушивается, не жалея и не щадя меня.

Я всё-таки кое-как смогла собрать свои вещи в коробку и вызвала такси. По дороге к машине никого из своих «родственников» не встретила. Дом словно опустел. Перед тем как сесть в машину, я ещё раз на него взглянула, тяжело вздохнув. Видимо, от стресса и всех новостей у меня ужасно разболелась голова и живот. За какую-то неделю я испытала столько, сколько некоторые и за несколько лет не переносят. Боялась, что из-за всех переживаний может что-нибудь случиться с ребёнком. Как могла, старалась держать себя в руках, но выходило довольно плохо.

Такси наконец-то подъехало к моему дому. Расплатившись, я вышла из машины, прихватив с собой коробку с вещами, которые забрала из дома отца. Немного мою душу согревало то, что я сейчас приду домой, приму душ и наконец-то лягу в кровать. Моя поясница просто раскалывалась от усталости.

Подошла к двери подъезда и полезла за ключами, когда почувствовала, что кто-то подошёл сзади.

– Давайте я вам помогу, – прозвучал мужской голос, и я замерла всё в той же согнутой позе, что и стояла. Снова этот голос.

– Не нужно, – проговорила я и постаралась не обернуться.

– Софья, я ещё в прошлый раз тебя узнал, – огорошил Марк. Меня тут же затрясло. Ну сколько можно? Сначала смерть отца, которую я еле пережила, и то ещё не оправилась. Сообщение Жанны о том, что я убила брата Оскара, а теперь ещё и призрак прошлого, который искалечил мне жизнь. Ну что ещё судьба мне преподнесла? Сколько мне ещё отдуваться за все ошибки, которые я совершила?

Я медленно разворачиваюсь лицом к Марку, и наши взгляды пересекаются. Страх от того, что он сделает мне снова больно, заполняет меня. Я до сих пор его боюсь. И мужчина словно считывает страх в моих глазах.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, – улыбаясь, говорит. У него всё такая же красивая улыбка, как когда-то. В неё-то я сперва и влюбилась, а потом уже и в её хозяина. От его обещания мне не становится легче. Боль в животе только усиливается, и я прижимаю ладонь к животу. Марк берёт из моих рук коробку и открывает дверь.

– Заходи, – показывает он мне глазами на открытую дверь, и я шагаю внутрь. Ноги словно ватные. Мы в молчании доходим до лифта, и он открывается. Входим внутрь. Я стою, не двигаясь, прижимаясь к прохладной стене.

– У тебя ведь пятнадцатый?

– Да. – Киваю ему быстро, и Марк нажимает кнопку лифта.

– А где муж? – он смотрит на мой округлившийся живот.

– На работе, – тихо произношу я, а Марк улыбается.

– Ты так и не научилась врать. Я видел несколько раз, что к тебе приходит мужчина, но чаще видел тебя одну. Боялся подойти. Знал, что ты меня узнала.

– Зачем тогда сегодня подошёл?

– Хотел извиниться за прошлое, – улыбка спадает с его лица.

– То, что случилось в прошлом, остаётся в прошлом, и его уже не исправить.

– Да, ты права. Я на следующий день, когда вспомнил, что случилось, искал тебя, но так и не нашёл. Приезжал к твоему отцу, а он сказал, чтобы больше не искал. Ты уехала навсегда. Я был конченой мразью. –