— Думаю, он как раз там, — коротко рассмеялся Львовский, а потом серьезно проговорил: — Ты ведь понимаешь, что ребенок не будет расти в неполной семье?

— Мой ребенок будет расти в заботе и любви, — парировала я, — Роман Дмитриевич, при всем уважении! Но если мы будем говорить только о Реми, я буду вынуждена попросить вас удалиться.

— Удалиться я не могу, у меня еще контракт не изучен, — усмехнулся Роман, кивнул на кейс, оставленный на столе, и придвинул чашку с кофе ближе. — В этом доме кормят завтраком? Не успел дома перекусить. Мы страдаем от токсикоза.

— Печально, — фыркнула я, ни капли не сопереживая мужчине.

Но к холодильнику подошла, распахнула дверцу, пытаясь придумать, чем накормить строгое руководство, пока оно будет изучать документы.

Тошнота подкатила к горлу. Пришлось стремительно ретироваться в ванную. Спустя полчаса я с трудом приползла обратно. Львовский уже жевал что-то, приготовленное собственноручно. Мужчина снял пиджак, и я непроизвольно отметила, как сильно они с братом похожи. Фигурой — определенно одинаковые.

— А хочешь, мы его убьем? — совершенно серьезно предложил Роман.

— И оставим кучу поклонниц без идола? Людей не жалко, жестокий ты человек? — пробормотала я, осторожно выпивая стакан воды.

— Поклонницы переживут, — отмахнулся Львовский.

А я промолчала. Переживут. Куда денутся. Вот бы и мне пережить все это.

***

Как ни странно, а после визита Романа мне стало легче. Возможно, по той простой причине, что этот мужчина вселял уверенность и заставлял работать головой, а не эмоциями. Львовский буквально заразил меня своим хладнокровием. И я поняла, что благодарна шефу за ранний и неожиданный визит.

— Ратти готовит ужин на вечер, — уже перед входной дверью произнес Роман. — Приезжай.

— Не нужно меня опекать, — вмиг ощетинилась я. — Большая девочка, справлюсь!

Львовский усмехнулся. Но во взгляде, брошенном на меня на прощание, я заметила нотки тепла. Кажется, Роман воспринимает меня кем-то вроде младшей сестры. Было приятно. Но эта забота мне совершенно не нужна. Я сама справлюсь!

— Вот, передай ему! — велела я, одним движением стащила перстень с пальца и протянула Роману. — Выкинула бы, да, говорят, семейная реликвия.

Львовский усмехнулся в своей обычной манере. Но перстень забрал, опустил его в карман. А мне вдруг показалось, что я стою совершенно голая посреди своей квартиры. Голая и одинокая.

Роман ушел, кивнув на прощание. Хорошо, что не пришлось отвечать. Взглянула на часы. Если я правильно помню, то Реми улетает буквально через час. Вот и пусть катится на свои съемки! Пусть трясет задницей перед Луи, коллегами и красотками, жаждущими его внимания. Плевать! Плевать мне на него!

Слезы, стекающие по щекам, я предпочла не заметить. Что поделать, это все гормоны!

***

Глава 28

— Как давно тебе говорили, что ты идиот? — насмешливый голос брата заставил отвлечься от тяжелых мыслей.

Видеозвонка от Романа я ждал едва ли не больше, чем подарков от Деда Мороза в далеком детстве. С превеликим удовольствием я бы послал все дела на хрен, сел в самолет и пополз бы обратно к Русе на брюхе по лестнице, игнорируя лифт.

Но, во-первых, она меня не простит так быстро.

Во-вторых, я обязан был выполнить работу по контракту, а потом уже слать лесом всех, включая агента, который требовал от меня двадцатичасовых съемок. Фотографа Луи, который пытался нарядить меня во что-то отдаленно напоминающее набедренную повязку и фиговый листок одновременно. И всех коллег, которые так и липли во время съемок.

Еще полгода назад в перерывах между работой я бы отодрал каждую дамочку, намекавшую на секс, прямо там, на площадке, не заботясь об удобствах. А сегодня все было иначе.

Девки с похотливыми взглядами не привлекали. И каждая мысль была занята моей дерзкой Громовой, которая, не теряя времени на разговоры, могла спокойно пройтись по моей морде кулаком.

Когда именно я понял, что ребенок мой?

Да сразу. Буквально через десять минут после того, как дверь оглушительно захлопнулась за ее спиной.

И мою уверенность лишь подтвердил телефонный звонок врача.

Здоров. Репродуктивная функция работает на полную мощность. Живи, Проша, радуйся. И не забудь придумать, как подобраться к Руслане.

— Недавно, — усмехнулся я и поморщился, когда ребро отозвалось глухой болью. — Когда Горыныч эффектно увольнялся.

— Скажи спасибо, что на его месте был не Громов собственной персоной, — хохотнул брат и отвлекся на подписание каких-то бумаг, — Прохор, тебе не кажется, что возвращать свою женщину, находясь в другой стране, как-то по меньшей мере не эффективно?

— Спасибо, что подсказал! Самому мне никогда не догадаться! — рявкнул я.

Понимал, что на брата рычу весьма напрасно. Но, черт возьми, нервы уже сдавали! А ведь прошло меньше суток, как мы поругались с Русей. Каких-то несколько часов, и я уже похож на сопливую размазню.

Нужно брать себя в руки!

— Я был у нее, — сообщил вдруг брат, отбросив ручку на стол.

Под тяжелым взглядом Романа мне, как в далеком детстве, хотелось втянуть голову в плечи.

— И как она? — выдохнул я.

— Уверен, что хочешь знать? — усмехнулся Рома. — Судя по всему, хуже, чем ты. Но аппетит нормальный. Я проследил за этим.

Банального «спасибо» было маловато. Но другого выхода не было.

— Когда возвращаешься? — спросил Рома.

— Еще дней десять-двенадцать, — пробормотал я, с силой надавил на глаза, казалось, будто кто-то высыпал тонну песка в них. Хотелось закрыть их и не открывать вечность. А в идеале — открыть их и увидеть Руслану.

— Хорошо, — кивнул брат.

— Ром, ты там присмотри, — высказал я свою просьбу.

Но судя по насмешливому взгляду брата, он и без моей просьбы все контролировал.

— У тебя пара месяцев, Проша, — настоятельно порекомендовал Рома. — Раттана до родов хочет видеть вас с Русланой вместе. А я, как ты знаешь, не люблю огорчать жену.

Угроза в словах брата была бесполезной. Я и сам, без оказания давления извне, хотел бы наладить отношения со своей женой. И не просто наладить, а значительно улучшить.

Ромка прервал связь, а я перевел взгляд на свою руку. Кольцо никуда не делось. Я даже не пытался его снимать. И никому не позволил бы это сделать.