litbaza книги онлайнДомашняяКонец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе - Мойзес Наим

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 104
Перейти на страницу:

В целом же тенденция чаще проводить выборы наблюдается на всех уровнях власти во всем мире. Мэтт Голдер, преподаватель Пенсильванского университета, исследовал демократические выборы на пост президента и в органы законодательной власти в 199 странах между 1946 (или тем годом, с которого данное конкретное государство получило независимость) и 2000 годом{114}. Голдер выяснил, что за этот период в 199 странах выборы в избирательные органы в общей сложности проводились 867 раз, а президентские – 294 раза. Другими словами, за эти 54 года (на которые пришлось более десяти лет, когда демократия еще не распространилась настолько широко и не набрала силу, как это случилось потом) в мире в среднем два раза за месяц проводились важные выборы.

По словам Билла Суини, президента Международного фонда избирательных систем (IFES), самой крупной некоммерческой организации, которая обеспечивает техническую поддержку лицам, ответственным за организацию и проведение выборов: “Спрос на наши услуги стремительно растет. Практически повсеместно выборы проводятся все чаще, а значит, увеличивается потребность в системах и технических методах, которые обеспечивают более прозрачные выборы без махинаций”{115}.

Частые выборы – лишь один из примеров того, что в наши дни политические деятели все чаще сталкиваются с тем, что свобода их действий ограничена. Другой – существенное сокращение голосующего большинства. В наши дни бал правит меньшинство. В 2012 году из 34 участников “клуба богатых стран”, Организации экономического сотрудничества и развития, только в четырех правящая партия также имела абсолютное большинство мест в парламенте{116}. На выборах 2009 года в Индии места поделили 35 партий, с 1984 года ни одна из них не получала абсолютное большинство голосов. Вообще абсолютное большинство голосов по всему миру сокращается. В выборных демократиях в послевоенный период партии меньшинства в среднем получали более 50 % мест в парламенте, а в 2008 году – в среднем 55 % мест. Но даже в тех государствах, которые нельзя назвать демократическими, партии меньшинства укрепляют влияние: всего три десятилетия назад им принадлежало менее 10 % мест, а теперь в среднем около 30 %{117}.

Так что когда политики в наши дни претендуют на “мандат”, чаще всего им не на что рассчитывать. Слишком редко встречается чистая победа на выборах, которая оправдывает данную терминологию. Политологи указывают на то, что даже в Соединенных Штатах, где благодаря двухпартийной системе обычно четко понятно, кто победил, а кто проиграл, лишь одни из недавних президентских выборов (перевыборы Рональда Рейгана в 1984 году, когда он одержал победу над Уолтером Мондейлом) завершились тем, что можно назвать “полной победой”. Рейган не только одержал полную победу во всех штатах, кроме одного, и в округе Колумбия, но еще и получил солидную долю реальных голосов – 59 % (результат, который после него не удалось ни повторить, ни превзойти ни одному кандидату в президенты США){118}. В системах с тремя, четырьмя, пятью и более крупными партиями и множеством разрозненных мелких такая победа еще менее вероятна.

Таким образом, высокое искусство управления теперь сильнее зависит от куда более грязного практического навыка: умения сформировать и сохранить коалицию. И политическая игра, без которой не обходится ни одна коалиция, дает мелким партиям больше возможностей требовать определенных политических уступок или министерских постов. В условиях политической разрозненности быть мелкой партией выгодно. Партии, которые находятся на периферии политической деятельности (то есть партии экстремистских взглядов или те, чья работа посвящена какой-то одной определенной проблеме, а также партии, которые представляют интересы одного-единственного региона), могут получить больше власти, не тратя силы на то, чтобы привлечь обычных “умеренных” избирателей. Шовинистическая либертарианская “Лига Севера” в Италии, ультраправая партия министра иностранных дел Израиля Авигдора Либермана, потенциальные сепаратисты из бельгийской Фламандской народной партии и различные коммунистические партии в национальном парламенте и региональных ассамблеях Индии обладают очень большим влиянием в коалициях с другими партнерами, которые не согласны с их взглядами, но вынуждены идти на сотрудничество. Так, в декабре 2011 года ожесточенный отпор двух партий в составе коалиции, которую возглавляет партия “Индийский национальный конгресс”, вынудил премьер-министра Манмохана Сингха пойти на унизительную уступку и отказаться от плана позволить иностранным супермаркетам владеть 51 % собственных предприятий.

Споры из-за коалиций отражают компромиссы, на которые “победитель” выборов вынужден соглашаться с самого начала. По результатам выборов в мае 2010 года в Великобритании ни одна из партий не получила большинства в Палате общин, так что консерваторам под руководством Дэвида Кэмерона пришлось формировать коалицию с либеральными демократами, возглавляемыми Николасом Клеггом: тут необходимо заметить, что эти две партии, помимо прочего, совершенно по-разному относятся к вопросам иммиграции и европейской интеграции. Но в итоге обеим партиям пришлось пойти на существенные уступки. Однако иногда создать коалицию не получается. В 2010 году в Нидерландах четыре месяца не было правительства. В Бельгии и того хуже. В 1988 году бельгийские политики установили своеобразный рекорд: им потребовалось 150 дней, чтобы сформировать коалицию. Может показаться, что дальше уже некуда, однако в 2007–2008 годах из-за растущих разногласий между фламандскими регионами Бельгии, где говорят по-голландски, и франкоязычными валлонами страна девять с половиной месяцев жила без правительства, в то время как фракции экстремистов открыто призывали Фландрию выйти из состава федерации. После очередной затянувшейся тупиковой ситуации то правительство ушло в отставку в апреле 2010 года. В феврале 2011 года Бельгия превзошла Камбоджу по продолжительности времени, проведенного без правительства; наконец 6 декабря 2011 года, спустя 541 день безвластия, новый премьер-министр принес присягу и вступил в должность. При этом, что характерно для ослабления власти политиков, экономика и общество, несмотря на сложившуюся абсурдную ситуацию и растущий правительственный кризис, продолжали функционировать как ни в чем не бывало, не хуже, чем в соседних европейских государствах. Так что сформировать коалицию противостоящие друг другу партии вынудило исключительно снижение кредитного рейтинга Бельгии по версии компании Standard & Poor’s{119}.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?