– О, красивейшая из девушек, я потерял тебя, – с горечью прошептал он. – Но зато ты станешь моим любимым деревом. Твоими ветвями мои любимцы будут украшать головы, и ты будешь незримо участвовать во всех моих триумфах. Ведь где будут звучать торжественные песнопения и аэды будут рассказывать легенды, Аполлон и его лавры будут неразлучны.

И прекрасное дерево со сверкающими листьями, казалось, кивнуло в знак согласия.

Полностью это сказание имеется только у Овидия. В свою обработку мифа ничего особенно интересного он не вносит. Помещенные в конце стихи принадлежат александрийскому поэту Мосху.

На Ортигии, острове, образующем часть Сиракуз, самого большого города Сицилии, есть священный источник Аретуса (Аретуза). Когда-то Аретуса не была ни источником, ни водяной нимфой, а красивой молодой охотницей в свите Артемиды. Как и сама Артемида, она не желала иметь ничего общего с мужчинами, предпочитая охоту и привольную жизнь в лесных чащах.

Однажды, разгоряченная и уставшая после охоты, она вышла к прозрачной, как хрусталь, речке с серебристыми ивами по берегам. Лучшее место для купания нельзя было и представить. Аретуса разделась и скользнула в воду. Некоторое время она лениво плавала, и никто ее не беспокоил. Но вдруг ей показалось, что в кустах за ее спиной что-то зашевелилось. Испуганная, она выскочила на берег и тотчас же услышала голос: «Зачем так спешить, красавица?» Не оглядываясь, она, подгоняемая страхом, помчалась прочь от реки в самую чащу леса. Ее кто-то преследовал, причем более быстроногий, чем она сама. Незнакомец на бегу окликнул ее, назвав себя речным богом Алфеем, и объяснил, что преследует ее только потому, что влюбился. Но Аретусе ничего не было от него нужно. Ею владела только одна мысль – убежать. Алфей долго преследовал Аретусу, но исход этого состязания сомнений не вызывал – он мог бежать гораздо дольше, чем она. Наконец, совершенно обессиленная, Аретуса воззвала к своей богине – и не напрасно. Артемида превратила ее в водяной источник и приказала земле расступиться так, что между Сицилией и Грецией возник туннель. Аретуса нырнула в него и вынырнула на Ортигии. То место, где теперь бурлит источник, носящий ее имя, посвящено Артемиде.

Но, как говорят, даже здесь она не избавилась от Алфея. Бог, снова превратившись в реку, последовал за ней по туннелю, и с тех пор их воды смешиваются в одном бассейне. Утверждают, что со дна бассейна часто всплывают цветы из Греции, а если в Греции в реку Алфей бросить деревянный кубок, то он появится в источнике Аретусы в Сицилии.

Так называется длинная поэма, очень популярная в классические времена и написанная Аполлонием Родосским, поэтом, творившим в III в. до н. э. Им рассказана вся история похода за исключением эпизода, касающегося ключевой беседы между Ясоном и Пелием, которую я излагаю по Пиндару. Она – предмет одной из его прославленных од, написанных в первой половине V в. до н. э. Аполлоний завершает свою поэму возвращением героев-аргонавтов в Грецию. Я добавила к поэме рассказ о пребывании Ясона и Медеи в Греции, заимствовав его у Еврипида, поэта-трагика, жившего в V в. до н. э. и положившего его в основу одной из своих лучших пьес.

Три этих писателя очень отличаются друг от друга. Никакой прозаический пересказ не может дать читателю представления о творчестве Пиндара, за исключением, быть может, представления о его уникальной способности к четкому и очень подробному описанию событий. Читателям, знакомым с Энеидой, Аполлодор может чем-то напомнить Вергилия. Различие между Медеей Еврипида, с одной стороны, и героиней Аполлодора и Дидоной Вергилия, с другой, может в большей мере служить критерием величия греческой трагедии.

Первым в Европе героем, совершившим великое путешествие, был вождь похода за золотым руном. Предполагается, что он жил на одно поколение раньше, чем самый прославленный греческий путешественник, герой Одиссеи. Конечно, это было путешествие по воде. Реки, озера и моря были единственными путями сообщения; по сухопутью дорог не существовало. Впрочем, все путешествия были связаны с опасностями – и не только на воде, но и на суше. По ночам корабли не плавали, и в любом месте, куда на ночь заходили корабли, могли обитать чудовища или волшебники, которые были в состоянии причинить мореходам гораздо больший вред, чем шторм и кораблекрушение. Для того чтобы плавать по морям, требовалась большая смелость, в особенности за пределами Греции.

Ни одно сказание не подтверждает это с большей достоверностью, чем история о том, что пережили герои, отправившиеся на корабле под названием Арго на поиски золотого руна. Естественно, можно сомневаться в том, что когда-нибудь действительно было предпринято путешествие, участникам которого пришлось столкнуться со столь разнообразными опасностями. С другой стороны, не следует забывать, что все они были знаменитыми героями, многие – величайшими героями Греции, и их масштабы вполне отвечали масштабам пережитых ими приключений.

Миф о золотом руне начинается с упоминания о греческом царе Афаманте, который, устав от своей жены, развелся с ней и женился на другой, царевне Ино. Нефела же, его первая жена, очень боялась за судьбу двух своих детей, в особенности за жизнь мальчика, Фрикса. Она предполагала, что вторая жена Афаманта будет пытаться лишить мальчика жизни, чтобы царство мог наследовать ее собственный сын, и оказалась совершенно права в своих предположениях. Надо сказать, что Ино происходила из знаменитой семьи. Ее отцом был Кадм, прославленный царь Фив; ее мать и три сестры были женщинами безупречного поведения. Но сама Ино решила убить маленького Фрикса и разработала для этого хорошо продуманный план. Она каким-то образом завладела всеми запасами семенного зерна и засушила семена до того, как мужчины приступили к севу, так что никакого урожая, естественно, собрать не удалось. Когда царь послал гонца запросить оракула о том, что же делать в этой бедственной ситуации, Ино убедила или, вероятно, подкупила этого гонца, чтобы он сообщил царю, что, по словам оракула, урожая не будет до тех пор, пока Фрикса не принесут в жертву.

Население города, которому угрожала голодная смерть, вынудило царя уступить и отправить мальчика на смерть. Грекам поздних поколений сама идея такого жертвоприношения казалась столь же ужасной, как и нам с вами, и поэтому если оно должно было сыграть какую-то роль в сказании, почти всегда заменяли его чем-нибудь менее шокирующим. В варианте мифа, дошедшем до нас, мальчика, уже подведенного к алтарю для заклания, вместе с сестрой подхватывает чудесный баран с шерстью (руном) из чистого золота и несет их по воздуху. Этого барана послал Гермес в ответ на мольбы их матери Нефелы.