Его слова заставили девушку вздрогнуть, и от ее веселости не осталось и следа. «Разумеется, я встречусь с Рагнел, ведь я пленница, – с горечью напомнила себе Исабель, – а Джеймс, хотя сейчас он так добр ко мне, – похитивший меня преступник. Господи, и зачем только я с ним болтала и смеялась!»

Она вздохнула и уставилась в непроглядный мрак слепоты, отдавшись томительному ожиданию неизвестного будущего.

Сквозь листву солнечный свет падал на лесную дорогу неровно, полосами и пятнами; Исабель чувствовала тепло, когда лошади вступали в солнечные лужицы, и прохладу в тени. В шерстяном платье и накидке стало жарко; от боли, голода и усталости росло раздражение. К тому же зрение не возвращалось, хотя прошло уже довольно много времени, и это тоже не улучшало ей настроения.

Утомленная, она потянулась, разминая усталую спину, и поправила рукой пришедшие в полный беспорядок волосы. Сокол снова забил крыльями, и Линдсей, остановив лошадей, опять начал успокаивать его, бормоча ласковые слова. Исабель была уверена, что ее похититель устал и раздражен не меньше ее: он почти перестал с ней разговаривать, хотя они продолжали ехать рядом.

Наконец сокол успокоился, и Линдсей продолжил путь. Всякий раз, когда до Исабель доносился шорох крыльев, она вздрагивала, ожидая очередного проявления буйного птичьего нрава.

– Не жалеете, что взяли его с собой? – повернулась она к горцу. – Мне кажется, у него несносный характер.

– У меня не было другого выхода, – спокойно ответил Линдсей. – Он болен и не может хорошо летать, ему нужна помощь.

– А что меня взяли, не жалеете? Я ведь тоже нуждаюсь в помощи.

– Нет, не жалею, вы, по крайней мере, не рветесь все время улететь, как он.

Она усмехнулась и несколько минут ехала молча, но потом не выдержала:

– Далеко еще до дома вашей тети?

– Нет, уже совсем близко.

Вскоре они съехали с дороги в лес. Исабель испуганно вскрикнула и закрылась руками: ее ударила ветка.

Тяжелая рука Линдсея легла ей на колено.

– Не бойтесь, я придержу ветви, – сказал он и поехал вперед. Конь Исабель потянулся следом.

Через некоторое время лошади остановились.

– Мы уже приехали? – спросила девушка.

– Почти, – ответил Линдсей. – Дом стоит впереди, на поляне, и я всегда останавливаюсь перед тем, как на нее выехать, – отсюда открывается изумительный вид.

– Вот оно что… – разочарованно протянула Исабель. – Увы, сейчас я не могу его оценить.

– Ничего, я вам его опишу, – наклонился к ней Линдсей. Она почувствовала прикосновение его твердого плеча, ощутила тепло его лица, услышала его дыхание. – Итак, прямо перед нами поляна, – продолжал он звучным, проникновенным голосом. – Обрамленная зеленью леса, поросшая сочной травой с золотыми головками одуванчиков, она полна света; в середине – маленький каменный домик.

Очарованная, Исабель слушала, слегка склонив голову, и ее воображение легко нарисовало эту прелестную картину.

– Над соломенной крышей курится дымок, – продолжал Линдсей, – два маленьких оконца распахнуты, чтобы дать доступ свету и воздуху, дверь приветливо приоткрыта; на пороге дремлет белая кошка, во дворике бродит коза; у ее ног суетятся цыплята, но коза, не обращая на них внимания, щиплет себе траву с земляной скамьи, притулившейся к домику. Небольшой участок отведен под сад и огород, помимо овощей, здесь растут и лекарственные травы; ограда густо заросла малиной и жимолостью.

– Какая чудесная картина… – прошептала девушка. – Сколько в ней мира и покоя…

– Вот за этим я и приезжаю сюда, – ответил горец. – И еще повидать тетю Элис. Она вам понравится, я уверен.

Его плечо непринужденно соприкасалось с ее плечом, усиливая ощущение защищенности, и Исабель позволила себе на него опереться.

– Спасибо, – поблагодарила она, – вы очень красочно описали поляну и дом.

– Дядя Найджел частенько просил меня рассказывать, что я вижу, и мне показалось, что вам это тоже может понравиться.

– Ваша тетя предупреждена о нашем приезде? – спросила Исабель. В конце концов, пусть она пленница, зато впереди ее ждет отдых, сытная еда и постель. Но почему Линдсей медлит?

Внезапно он отодвинулся от нее, и с его губ сорвалось едва слышное проклятье. Девушка вздрогнула: ее чуткий слух уловил отдаленный топот копыт.

– Сюда кто-то едет? Кто это может быть? – с опаской спросила она, памятуя о стычке с англичанами накануне.

– Давайте отъедем подальше, – не отвечая на ее вопросы, проговорил горец, и она почувствовала, что он напряжен и встревожен. – Вы спрячетесь в зарослях папоротника, а я отведу лошадей в березняк.

– Но…

– Прошу вас, никаких «но»! – шикнул Линдсей. Он повернул лошадей обратно в гущу леса, и испуганная, сбитая с толку девушка вскрикнула, закрываясь руками от бивших по лицу веток.

Ее тотчас обхватила железная рука горца. Сдернув пленницу с лошади, он потащил ее в заросли папоротника и толкнул вниз.

– Лежите здесь и ни звука, – приказал он шепотом и поспешил прочь.

Тяжело дыша, прижавшись лицом к согнутой в локте руке, Исабель лежала на земле и ждала, что будет дальше. В ноздри бил прелый запах земли и аромат лесных растений, раненую руку терзала боль, но девушка молчала. Она прислушивалась, пытаясь понять, что происходит.

Позади нее чуть слышно всхрапывала лошадь, вскрикивал оставленный на ветке сокол.

Топот копыт смолк, послышались далекие мужские голоса. Стараясь их уловить, Исабель повернулась к ним ухом, и побеги папоротника ласково коснулись ее лица, пахнув прохладой и свежестью.

Время как будто остановилось. Девушке уже стало казаться, что горец бросил ее, слепую и беспомощную, одну в лесу, когда наконец ее уши уловили сторожкие шаги, и рядом с ней опустился на корточки Линдсей.

С огромным облегчением она обернулась к нему, собираясь спросить, в чем дело, но он прошептал: «Тихо!» – и прижал палец к ее губам, а потом улегся рядом, железной рукой притянул ее к себе и зажал ладонью рот. Она почувствовала, как тяжело бьется сердце в его груди.

– Молчите, – прошептал он потрясенной девушке.

Погруженная во тьму, лишенная возможности двигаться, она перепугалась, стала брыкаться и попыталась закричать.

Джеймс притиснул ее ноги к земле, сильнее зажал рот, и девушка укусила его за палец.

Пробормотав проклятье, он прикрикнул вполголоса:

– Перестаньте! Я не выпущу вас, даже если вы откусите мне палец! Обещайте, что будете молчать, и я сниму руку с вашего рта.

В полном отчаянии она кивнула. Он выполнил обещание, но хватки не ослабил. Девушка чувствовала себя кроликом, угодившим в силок безжалостного охотника. Что он собирается с ней делать? Господи, зачем только она ему доверилась! Она дернулась, пытаясь вырваться, но Линдсей держал крепко, и она затихла.