– Успокойтесь, – прошептал он, чуть-чуть ослабив железные объятия, – я не сделаю вам ничего плохого, только молчите!

Исабель изо всех сил ударила его локтем здоровой руки в грудь, хотя от резкого движения раненую руку пронзила боль. Линдсей глухо крякнул – удар оказался довольно чувствительным, – но девушке это не доставило радости: она была слишком разгневана и возмущена. Как она могла довериться этому негодяю, который к тому же, судя по всему, ставит под сомнение ее честность?!

Но почему он должен ей верить? Эта мысль отрезвила Исабель, и она перестала сопротивляться. Через несколько мгновений Джеймс поднял голову и огляделся.

Девушка тоже приподнялась, чтобы лучше слышать, но горец тут же снова пригнул ее книзу. Земля задрожала от топота копыт.

– Всадники выезжают на поляну, – прошептал Линдсей.

– Сколько их? – тоже шепотом спросила Исабель.

– Четверо, но трое остались на опушке, а четвертый направился к дому.

– Горцы?

– Не похоже, – ответил он очень тихо, – слишком уж хорошие у них доспехи, немногие в Шотландии могут позволить себе такие. Впрочем, даже если они горцы, мне все равно: у своих соотечественников я тоже не в чести. Так что выходить из убежища нам ни к чему.

– А как выглядит их предводитель?

– На нем превосходная кольчуга, и сидит он на породистом сером в яблоках скакуне. Тсс… давайте послушаем, о чем он будет говорить с тетей Элис.

До Исабель донеслось вежливое приветствие, произнесенное приятным баритоном, и короткий, угрюмый ответ женщины. Девушка навострила уши, но до нее долетали лишь обрывки разговора; кроме того, сосредоточиться, лежа в объятиях Линдсея, ощущая на щеке его теплое дыхание, было трудно.

Но то, что происходило на поляне, было слишком важно, и Исабель постаралась взять себя в руки.

– Мадам, скажите, где он, – послышался раздраженный голос пришельца, и девушка сдвинула брови: он показался ей знакомым.

– Откуда мне знать? Племянник не появлялся здесь уже много месяцев, – ответил низкий, грубоватый женский голос. – Я живу очень уединенно, и должна вам заметить, что вы первый, кто осмелился явиться ко мне без приглашения. Вам, сэр, лучше поскорей убраться подобру-поздорову.

– Линдсей наверняка совсем недавно приезжал к вам за помощью, – настаивал пришелец. – Говорите, где он скрывается! – сорвался он на крик.

Исабель ахнула – это был сэр Ральф Лесли! Джеймс снова зажал ей рот, и девушка хотела ударить его в грудь, чтобы вырваться и бежать под защиту жениха, но спохватилась и затихла. Куда бежать, ведь она слепа…

Интересно, зачем сэру Ральфу понадобился Линдсей?

* * *

«Она узнала голос Лесли», – догадался Джеймс, прижимая ладонь к теплым нежным губам девушки. Ее бледно-голубые глаза широко раскрылись от удивления, но по-прежнему смотрели в никуда…

В никуда… Очень плохо, что она по-прежнему ничего не видит, ведь он во что бы то ни стало должен довезти ее живой и здоровой и уберечь от Лесли. Сумеет ли тетушка дать этому негодяю отпор?

Джеймс осторожно выглянул и принялся наблюдать. Из их укрытия поляна прекрасно просматривалась. Стоявшая у крыльца тетя Элис, широкая в кости, ростом не уступавшая многим мужчинам, гордо подняла голову и спросила с вызовом, упершись руками в пышные бока:

– Что вам понадобилось от моего племянника, скажите на милость?

– Он уличен в совершении многих преступлений против короля Эдуарда, а также в убийстве нескольких англичан.

– Подумаешь, новость! Я давно об этом знаю, – пожала плечами Элис.

– Тогда вы наверняка знаете и то, что в прошлом месяце по обвинению в измене арестовали и казнили в Лондоне Уильяма Уоллеса…

– Еще бы! – буркнула женщина. – Упокой, господи, его душу. Англичане – безжалостные ублюдки, – бесстрашно добавила она, – ведь всем известно, что Уоллес не изменник. Но при чем здесь Джейми?

– При том, что он выдал Уоллеса англичанам.

– Наглая ложь! – возмутилась Элис.

– У меня есть доказательство…

– Не верю, будь у вас хоть сотня доказательств, – упрямо покачала головой женщина. – Как вы, шотландец, можете распространять эту бессовестную ложь?

– Поймай вашего племянника шотландские горцы, он будет зарезан, как собака, англичане же его повесят, а может быть, и того хуже, но… – проговорил Лесли и наклонился к Элис, как будто хотел сказать что-то важное, не предназначенное для чужих ушей, – …я могу ему помочь, госпожа Кроуфорд. Не исключено, что король Эдуард снимет обвинения и даже выдаст обещанную награду за помощь в поимке Уоллеса.

Линдсей почувствовал, как Исабель затаила дыхание. Она наверняка слышала, что сказал Лесли.

– Так вы один из тех, кто держит нос по ветру и меняет хозяев, как перчатки? – с подозрением посмотрела на незваного гостя Элис.

– Я всего лишь здравомыслящий человек, леди.

– Тогда проявите здравомыслие, которым так кичитесь, и убирайтесь из моего дома!

– Сохраняйте спокойствие, я еще не все сказал.

– Говорите и уходите!

Он поднял левую руку, показывая черную повязку:

– У меня траур, я оплакиваю невесту.

– Извините, я не знала… – Голос Элис дрогнул.

– Я потерял ее два дня назад, когда сгорел ее замок в графстве Мидлотиан. Моя возлюбленная леди Исабель Сетон, ее солдаты и слуги, все сгинули в адском пламени пожара…

Исабель застонала и забилась в руках Джеймса, как будто хотела вырваться и бежать к жениху. Линдсей прижал ее к себе – получилось грубее, чем он хотел, – и ее бедро оказалось у его паха, а его рука стиснула мягкий холмик ее груди.

Внезапно волна обжигающего желания с такой силой прокатилась по его телу, что у него перехватило дух, и сердце пропустило удар.

Линдсей всегда считал, что может держать свою плоть в узде, ведь в юности он несколько лет провел в монастыре, а потом долго жил в лесу, но на этот раз хваленая выдержка его подвела.

Он почувствовал, что девушка в его объятиях дрожит, как осиновый лист. Бедняжка, он ее напугал. Ее страх отрезвил его, и Линдсей немного ослабил объятия.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда, но не вздумайте звать на помощь своего жениха, – проговорил он тихо. Последнее слово прозвучало с неожиданной для самого Джеймса горечью.

– Чтобы спасти невесту, я бросился в огонь, рискуя своей жизнью, – продолжал Ральф Лесли, – ведь когда любишь, сердце обретает бесстрашие льва. Но, увы, было слишком поздно!

Джеймс оторопел. Какая бессовестная ложь! Перед его глазами возник горящий Аберлейди, а потом другой пожар, воспоминание о котором стало кошмаром его жизни. Сжавшись от нахлынувшей боли, Линдсей закрыл глаза.