от бывших запорожских казаков, столько лет служивших султану? Первые и лучшие, когда восстание подавить надо. И греков били, и валахов, и молдаван. Даром, что единоверцы. А крепость Исакчи захватили без выстрела для царя. Только вот потом всех их жен и детей в Сечи турки вырезали. Самых красивых продали. Не знали они, что так будет? На что надеялись? Стоило оно того?

— Или что-то знали?

— Вот и я про то. Александра Федоровна сама, Великая княжна Мария Николаевна, Великий князь Михаил Павлович, министры, двор вплоть до рестораторов. Что им надо в Одессе? Из нее войны не видно. Чего ждут?

— Ты хочешь, чтобы я разузнала?

— Мне очень не нравится, что там Михаил Павлович. Я не хочу тебя отпускать.

— Не сомневайся во мне. Найду способ глаза отвести. Но с Государем ссориться тоже не резон.

— Хорошо. Считай, что поедешь с миссией. Посмотришь обстановку. Если все спокойно. Тихо отпросишься и приедешь.

В уездном городке под названием Тирасполь настала пора прощания. И с какой стати он потом оказался в Молдавии? Основал его Суворов, как крепость Среднюю. Потом сделали городом сначала Новороссийской, затем Николаевской губернии, которую переименовали в Херсонскую. Тут мы встали на двое суток. Я провел смотр. Отремонтировали, что сломалось. Заменили лошадок. Приобрели у одного еврея торговца дополнительный экипаж и конную пару.

Треть населения евреи. А что бы и не жить? В отличие от нашего болота здесь в конце марта уже снега нет. А с апреля и вовсе летняя погода. Наши из крестьян кряхтят в усы и бороду, глядя на благодатные условия. Ладно, что сейчас у многих дела налажены, завидовать нечему. Но разница налицо.

До Одессы чуть более ста верст. За два дня доберутся. Алене я отдал десять человек охраны, и Ульяну. Ненавижу долгие проводы, поэтому утром поцеловал жену в губы под стеснительными взглядами команды и велел отправляться. На меня глядя, Фрол обхватил по медвежьи свою красавицу и тоже поцеловал. Та не сопротивлялась и не отстранялась.

Нам до Кишинева около восьмидесяти верст. Тоже недалече. Стараюсь не думать о разлуке. Впереди неизвестно что. Но с Фролом понимающе переглядываемся.

Кишинев городом признан всего десять лет назад. Я так и не допытался истины, что означает это слово в переводе. Одни утверждают, что новый кишлак, другие, что родник, третьи, что места погребения. И с третьими я более согласен. В свое время меня поразил герб города, который потом утвердят. Запомнилась голова быка с красными рогами и красным высунутым языком. И пентаграмма между рогов.

Мой гость из бенедиктианского монастыря любит повторять: власть над миром отражается в символах. Поэтому никакое восхищение хорошим климатом настороженности не убирало.

Мы подъехали к вечеру. Посланные разведчики свободных мест на постоялых дворах не нашли. По-русски там мало кто понимает. Возможно, несколько человек и разместились бы, но мы держимся вместе. Встали лагерем на высокой террасе вблизи берега реки Бык.

Утром к нам прискакал уланский поручик и пригласил за Верхний город. Старый город представляет сбитую кучу глинобитных хибар. Только Мазаракиевская церковь на отшибе выделяется. А вот Верхний город уже современной постройки. Привычная архитектура метрополии: корпус семинарии, европейские дома богатых молдавских бояр радуют глаз. И утопают в зелени.

За городом обнаружилось несколько вытянутых глинобитных бараков. Старые, но в приличном состоянии. Улан ловко соскочил с лошади: «Прошу».

В прохладе барака я попал в комнату. Навстречу мне поднялся и развел руки в стороны Гурский.

— Ну, здравствуй, — щекотал он щеки усами, — дай я тебя расцелую, пропащий.

— Да уж где пропащий? — улыбаюсь я, — все по заданиям. Все лето в трудах.

— Да что уж. И сейчас труды будут. Но сначала день на отдых. Неизвестно, как оно придется.

— Что это за бараки?

— Давненько стоят без дела. Но властям и полиции приказано содержать их в надлежащем порядке. Греческие повстанцы, думаешь, откуда взялись?

— Здесь центр подготовки?

— Ну уж, центр. Лагерь. Про генерал-майора Ипсиланти слыхал?

— Не очень.

— Ну как же? Герой повстанцев. Для греков. Для нас провал операции. Но не совсем. Все же каша заварилась, да еще какая.

Оказалось, генерал-майор, командир первой гусарской бригады, знакомец А.С. Пушкина по кишиневской ссылке, подготовил отряд боевиков под руководством русских спецслужб. Перешел Прут и взял Яссы. Потом все закончилось печально. Турки повстанцев разбили. А когда при бегстве остатки команды попали на территорию Австрии, австрийцы их арестовали. Держали в крепости в очень плохих условиях. Только по личному настоянию Николая Павловича освободили год назад. Сам генерал скончался вскоре на руках у прекрасной княжны Разумовской, его возлюбленной. Через неделю, другую померли и оба брата. А сама княжна сошла с ума.

— Очень похоже на ликвидацию провала, — вспомнил я «Аквариум» Суворова, но смягчил мысль, — или на устранение свидетелей. Но почему провал, если каша заварилась?

— Потому что не получилось ожидаемое. Да, это дало толчок восстанию, но не более.

— Странно, что он не развил успех, когда взял Яссы. Глупо сидеть на месте, собирать двор и раздавать чины, будто уже корона готова.

— Глупо. Если не знать подоплеки.

— Так чего же он ждал?

— Того, что не свершилось. Его обманули. В этом и был провал операции. Естественно, Государь, тогда еще Александр Павлович, отрекся от всего. По другому тут нельзя. В таких делах при провале нет ни родины, ни начальства.

— Дмитрий Семенович, довольно загадок. Не за этим же я приехал? В чем обманули?

— Ваша мысль о том, что различные чудодейственные предметы могут даровать власть и могущество, не нова. История знает такие примеры, но они держатся в тайне. В очень охраняемой тайне. Поэтому я вам их не приведу. Да вы и сами больше моего повидали в своей Америке.

— Генерал должен был получить какой-то артефакт могущества?

— Ишь, слово какое, артефакт. Пусть будет так. Должен был захватить и получить власть. И захватил. Но, очевидно, не то.

— Поэтому сидел и ждал, когда сработает? А ничего не произошло. Впрочем, волнения пошли.

— Бунт? Не сильно нужен. Что греки, что болгары одинаковы. Сегодня с одних рук едят, завтра с других.

— Но где же тогда — то? Есть сведения?

— Есть! Для того вас в спешном порядке и вызвали. Да и вся эта заваруха поэтому. И все наши тут. И Шильдер, и Засядко. И потому Николай Павлович лично возглавляет войска.

— Сведения верные?

— Без сомнений. Другое, что они неизвестны ни туркам, ни австриякам, ни англичанам.

— Не раскололся ваш генерал?

— Это уже не имеет значения, — опустил глаза Гурский, — сейчас есть ученые, что прочитали древние шифры и