И опять промахнулся.

Так повторилось много раз.

Когда чюлэни-полут совсем запыхался и перестал спрашивать, Киш подпрыгнул и сел ему на большое плечо. Сказочный старичок медленно повернул круглую голову. Всё еще не понимал: как такое вкусное может ему не поддаться?

Киш подсказал: «Лося ешь. Чомон-гула поймай».

«О, Чомон-гул! О!» – вспомнил с удовольствием.

Киш пожалел сказочного старичка, смахнул иней с его мохнатых бровей.

Сверкнули черные глубокие глаза из огромного сказочного пространства.

«Ты Киш, – догадался чюлэни-полут. – Ты стрелу обгоняешь».

«Это птица кароконодо разнесла такое по тундре?»

Чюлэни-полут кивнул. Засмеялся:

«Две новости для тебя имею».

«Плохую и хорошую?»

Чюлэни-полут кивнул:

«Сразу с новости начинать?»

«А ты хочешь предложить что-то другое?»

«Вкусное кушать хочу предложить».

Стыдливо потупился.

«Меня?»

Старичок кивнул.

«Этого не надо», – укорил Киш.

«Тогда первую новость скажу: один долго не будешь».

«Зачем мне такая новость? Я один хочу быть».

«Вот вторая: разгадаешь много загадок».

«А зачем?»

Киш, правда, не понимал. Даже сунул руку в левый карман теплой мышиного цвета кукашки, пошуршал обрывками листков, подобранных с пола библиотеки.

Приказал сказочному старичку:

«Неси меня к озеру».

Кромка льда окружала озеро.

Киш постоял на берегу, обдумывая новости, услышанные от чюлэни-полута.

«Один долго не будешь… Разгадаешь много загадок…» Посмотрел на скалу. Чюлэни-полут сверху согласно кивал, пускал слюну: «Такое есть буду». Почему один долго не буду, если изгнали из Большой норы? Какие такие загадки разгадаю?

Киш бросил ледышкой в птицу кароконодо, трещавшую над водой.

Было страшно: а вдруг прямо сейчас разгадаю много загадок?

«Эй! – запустил ледышкой в озеро. – Кто дома?»

Никто не откликнулся. Только круги разбежались по тяжелой темной воде.

Киш подождал, но в полярной ночи было пусто. Он уже собрался подняться на скалу, помолчать рядом со сказочным старичком, но вода всё же дрогнула; высунулась из расходящихся красиво кругов плоская голова старого налима. Он был длиннее Киша и весил раза в три больше.

Давно живет, много знает.

«Опять эти твои смешные проблемы?»

Герой третьей степени налим Донгу потерю памяти проблемой не считал.

Он закрепился на отмели, а протез анального плавника удобно выложил на тонкий зеркальный лед. Было видно, что горло и брюхо у налима серые, как подводный ил, а спина в зеленоватых пятнах. Пошевелил спинными плавниками, как элеронами, подергал усиком под подбородком:

«Что видел?» – «Всякое видел». – «Что слышал?» – «И слышал всякое».

Донгу пососал ноздрями холодный воздух.

Такому не надо книг, такой сразу рождается с большими знаниями.

Голова приплюснута, верхняя челюсть выдвинута вперед, и зубы густые, как щетка. Герой третьей степени! Других не бывает – запрещено физическими законами. Не может Кутха создать такого героя, который оказался бы сильней самого Кутхи. Не может появиться такой немыслимый герой, чтобы раз и навсегда отразить и Детей мертвецов, и бесчисленный народ Аху. Анальный плавник Донгу потерял как раз в сражении с многочисленным народом Аху. Отразив нападающих, израненный лежал на илистой отмели – умирал. Птица кароконодо позвала бога Кутху: «Вот герой! Сколько врагов убил!»

«А сколько?» – спросил Кутха.

«Так много, что число это определяется словами – предел знания». – «Как же мне такое представить?» – «Ты должен. Ты – бог». – «Ладно, могу». – «Тогда помоги герою».

«А это как сделать?» – снова спросил Кутха.

«Ты бог. Прирасти хотя бы крылышко», – подсказала птица кароконодо.

«Ладно. Подойди ко мне, – кивнул Кутха. – Свое крыло отдашь?»

Птица кароконодо рассердилась, затрещала: «У тебя что, другой птицы нет? Я вестница! У вороны возьми, у совы возьми. У любой птицы возьми, только не у меня. Как с одним крылом буду приносить вести?»

Кутха покачал головой, поймал старенькую ненужную птичку, которая почти слепая была. Помог ей умереть, правое крыло прирастил налиму. Тот поплыл криво, рассердился:

«Надо мной смеяться будут!»

«Пусть смеются, – сказал Кутха. – Зато ты герой! Это лучше, чем быть калекой».

Навсегда подружился с Донгу, признался ему наедине, что мыши из страны Аху даже его, бога Кутху, достали. От больших чувств наделил налима правом бессрочных переговоров с народом Аху. Правда, Донгу после многих сражений слегка ослабел умом: принимая парламентеров, часто поедал их. В конце концов, переговоры зашли в тупик. Тогда между Учителем Анну и героем Донгу завязалась переписка. Учитель так и пугал: «Вот саблезубую мышь выведем!»

«Ты Киш!» – сразу угадал налим. «Я знаю, что ты все знаешь, Донгу». – «Одного пока не знаю: куда ты идешь?» – «К Столбу иду». – «Зачем?»

Налим свободно лежал в холодной воде, протез на камне – отдыхал.

«Говорят, меня нашли под Столбом когда-то. Мышь Маллуха меня вскормила, народ Аху вырастил».

Налим презрительно сплюнул:

«Тогда, значит, это для тебя…»

«Две новости?»

«Ну да, – сплюнул Донгу. – Одна хорошая, другая плохая».

Спросил:

«Какую хочешь?» – «А можно выбрать только одну?» – «Одну нельзя. Две можно». – «А если не хочу обе услышать?» – «Тогда обмен могу предложить».

Налим шлепнул по воде хвостом, наверное, от удовольствия. Анальный плавник, пусть и протез, держался крепко. Так сказал:

«Тебя, Киш, всё равно съедят. Чюлэни-полут съест. Или Дети мертвецов съедят. Или звери, они ведь не знают греха. А плохая новость у меня очень плохая. И хорошая новость тоже по-своему хороша. Давай баш на баш, – с удовольствием шлепнул он хвостом по темной холодной воде. – Я тебе отдам одну вещь. Она такая, что память сразу тебе вернет и к Столбу не надо ходить. Зачем ходить, мять ягель? У меня одна хорошая вещь лежит под водой, светится. В полярную ночь светится и при свете солнца светится. Зимой и летом светится. Читать могу при ней. Только неграмотен. Увидишь ее, многое вспомнишь».

Налим сильно потянул носом воздух:

«Или загадку разгадай». – «Легкая загадка?» – «Для кого как». – «Про что загадка?» – «Про разные шарики». – «Про шарики разгадаю». – «Какой шарик подпрыгнет выше других, если свободно упадёт на твёрдую поверхность? Деревянный, резиновый, стальной или стеклянный?»