Как бы там ни было, а Харрас наверняка немного пудрил нам мозги… хотя у него ведь тоже было свое начальство, всякие там невидимые супер-Ober'ы… которые следили за его поведением… доказательство – микрофоны в Грюнвальде, которыми были нашпигованы стены и кресла… а Канцелярия?… или же этот министр Конти?[93]… сделал ли он все, от него зависящее?… тогда ведь была передышка… и решение еще не приняли… но какое решение, Боже мой?… разве у нас был выбор?… конечно, Ле Виган мог заняться пропагандой в жанре Фредонне[94]… а я – устроиться врачом на какой-нибудь завод… мы не требовали слишком многого, ни я, ни он!.. а как бы вы поступили на нашем месте?… «не нужно было уезжать из Парижа! что вы там забыли, в этом Берлине?…» полностью согласен!.. не фиг нам было туда соваться! особенно мне, я ведь уже тогда, в сентябре, должен был все правильно оценить! с моим-то жизненным опытом и знаниями, почерпнутыми совсем не из книг… лучшие уроки в самых дорогих школах их не заменят, это всем известно!.. так что, как только я еще издалека увидел Цорнхоф, я сразу же сказал себе, ну вот! вот ты и на востоке, допрыгался!.. да ты гораздо больший мудак, чем все сорок миллионов французов! те-то, по крайней мере, сумели выкарабкаться! вовремя отступили, спаслись, хотя и наложили полные штаны, но зато в результате все увешаны почетными знаками и покрыты славой! восхищайтесь! они просто лопаются от щедрых дотаций, все при доходных местечках, переходящих по наследству… куда там семействам Готы!..[95]

– Ну что, Фердина, придурок чертов, мальчик для битья, ты все еще трепыхаешься!.. можешь продолжать в том же духе!.. переворачивай страницы!.. много страниц! но на лучшее можешь не рассчитывать! соображаешь ты что-нибудь еще или уже нет, неважно, ты сам к этому стремился!

Однако я не хотел портить настроение ни Лили, ни Ля Виге, о таких вещах обычно помалкивают… значит, этот мудозвон, риттмайстер фон Лейден, оказался все-таки более сносным, чем тот ландрат из Моорсбурга… посмотрим!.. сперва нужно представиться!.. эта семья живет на собственной ферме, с другой стороны парка… очень хорошо!.. вперед! вот и мы!.. действительно, солидное хозяйство… стойла… стойла… слышен рев!.. навозные лужи… вот испытание для вашего носа… можете ли вы по запаху отличить самый едкий навоз, который производят свиньи?… от коровьего? а силосные ямы?… повсюду лужи, ручьи… целый пруд из мочи и навоза – посреди двора… уж я-то кое-что в этом смыслю, так уж получилось, что в свое время я вручную перелопачивал груды этого продукта, навоза и мочи, собранного со всех эскадронов 12-го полка, но даже мне, должен признаться, стало немного не по себе… особенно от свекольного сока…

Я замечаю под навесом двоих мужчин, которые наблюдают за тем, что тут происходит… не поляки, не русские, не фрицы… по некоторой небрежности манер… можно сразу определить французов… о, это отнюдь не простачки, не свои в доску… они следят за нами издали… из хлева выходит третий… один наконец обращается к нам, подзывает нас знаками… «откуда вы?» один из Сен-Жермен… другой из Вара… третий с Верхней Марны[96]… они косятся на Ля Вигу, который курит!.. ладно!.. я даю им две пачки… сигареты важнее всего, важнее супа, важнее масла, важнее алкоголя… с сигаретой ничто не сравнится… а Харрас тем временем направляется через двор, к сыну и невестке, чтобы предупредить их, что мы сейчас к ним зайдем… в этот момент эти трое нас спрашивают…

– Вы депортированы?…

– Нет, мы коллаборационисты!

Если бы я им не сказал, они бы все равно узнали…

– Ну ладно, тем не менее, будьте поосторожнее с этими людьми!.. они все жуткие обжоры, лицемеры и садисты!.. и чем больше они «фон», тем они хуже!.. безногий инвалид, Изис и старый придурок, один другого стоят!.. плюс еще ландрат! в общем, сами увидите!..

Они нам даже показывают:

– У них разбухли карманы!.. огромные!.. вот такие!.. сами видите!.. хлев забит!.. полные закрома! а мы тут подыхаем!.. у них бабок куры не клюют!.. а нам даже и морковки не бросят! сами скоро убедитесь, какая тут Система!.. как они вас угостят!.. вы ведь, наверное, ради этого и приехали?… разве нет?… вы не первые такие приезжаете!.. и все уезжали отсюда далеко не жирными, я вам прямо скажу, кожа да кости! и вас то же самое ждет! даже как они сами едят, вы и то не увидите!.. они жрут только у себя в комнатах! за столом: пусто!.. на mahlzeit[97]– только вода, и ничего больше!.. heil! больше вам ничего не положено! нет, вы не первые сюда приезжаете!.. а знаете, зачем приезжает толстяк Харрас?

– Нет!..

– Трахать Изис, запасаться маслом и всем прочим!..

– О себе он не забывает!..

– Ох, да он просто жирная скотина, ясное дело!.. еще большая сволочь, чем тот, в Моорсбурге! Зиммер, знаете такого?

– Да! естественно!..

– А тот только и думает, как бы нас всех пустить в расход!.. вчера вот были расстреляны трое!.. он заявил, что они убежали из лагеря!.. и тоже о себе не забывает!.. тоже трахает баронессу Лейден!.. они с Харрасом – одного поля ягоды!.. он тоже приезжает сюда за цыплятами, маслом и яйцами! сами увидите!

– Забавно!

– Здесь, правда, все несколько иначе, старика интересуют девчонки, он их порет!.. а потом сам снимает штаны, и уже они его секут!.. его маленькие служанки, вы их видели? они его наказывают! птаф! птаф! пока у него не пойдет кровь! это его слабость! но он-то просто так развлекается! это вам не ландрат!

В этот момент Харрас снова спускается с фермы по маленькой лесенке, и действительно, прямо на ходу застегивает ширинку…

– Ваш кореш!.. шухер!

Они снова прячутся в хлеву…

– Возьмите у него еще пачку!

– Ага!

– И приходите сегодня вечером, после mahlzeit'a!

А вот и Харрас, он уже нас ищет…

– Мадам, и вы, друзья мои, я вас сейчас представлю!.. вы увидите сына фон Лейдена, он калека, и всегда в плохом настроении, но она-то будет рада вас видеть… она хочет пригласить вас на ужин…

Мы идем за ним… цементная тропинка… между двух луж… навоз… очень много птиц… индюшки, куры… масса гусей… слышна возня… хлев, с другой стороны – силосные башни… вот и свиньи… их ведет человек с Верхней Марны… а мы поднимаемся в дом по лесенке… и сразу же попадаем в гостиную… мадам Изис фон Лейден и ее муж… здороваемся!.. я вижу, что этот безногий съежился в кресле и на нас едва взглянул… причем враждебно… она немного кокетничает… о, она еще очень даже ничего… ей лет сорок, такую бы в Нейи назвали очень красивой «жэншшиной»… в теле, медлительная, не лишена шарма… любезна, но держит дистанцию… чтобы никто не вздумал подойти поближе?… наверное?… наш Ле Виган, наверное, чувствует, что пора показать себя, он ведь всегда считался сердцеедом № 1…