– Не смей перекладывать на меня свою неконтролируемую жестокость и жажду убийства! – сорвалась Алинро и сразу же пожалела о произнесенном.

На самом деле она так не считала, но и думать, что стала причиной гибели человека, было невыносимо. Да, их втянули в эту разборку, и ей неизвестно, как сложилась бы в дальнейшем жизнь молодого перспективного воришки, но это был его путь. И если бы он пострадал, то не так, не по ее вине. Хотелось отрицать, хотелось обвинять весь мир и в первую очередь Фенрира. Он мог спасти Хлоя, но не сделал этого. Он мог уделять ей больше времени, вместо того, чтобы каждый раз поучать, как нашкодившего крысолова, но не стал. Всегда такой важный, такой занятой. Будто она совсем ему не нужна и не важна, и если бы не договор, вообще бы, наверное, забыл к ней дорогу.

Хоть раз бы сказал, что Аля значит в его жизни хоть что-то. Признал, что она для него больше, чем просто какие-то обязательства по договору. Когда-то она хотела перевоспитать его, изменить – наивная. С возрастом многие иллюзии исчезли. А Фенрир остался прежним: сильным, независимым, ни в ком и ни в чем по-настоящему не нуждающимся. Она, как и прежде, ощущала его одиночество, но прорваться за периметр тщательно охраняемой им личной территории становилось все сложнее. Аля практически сдалась. Не задумываясь, она обменяла бы всех своих приятелей на него одного, но он каждый раз оставлял ее. Ждать. Когда вновь захочет и найдет время.

Алинро сглотнула горечь и только сейчас заметила, как пристально изучает ее Фенрир. Перехватив взгляд своей невыносимой частички моря, он вкрадчиво произнес:

– Кажется, я уже говорил не указывать мне. Что ты знаешь о неконтролируемой жажде и жестокости, милая? Хочешь, я покажу тебе действительно жуткие вещи? – от звука его голоса по спине Алинро пробежал холодок. – В сравнении с ними гибель того мальчишки сущий пустяк, не принесший мне ровным счетом никаких эмоций.

Асурендр затащил Алю в неглубокую нишу между домами и сейчас, прижимая за плечи к прохладному камню, с удовольствием наблюдал, как ее и без того огромные глазищи медленно расширяются от страха и осознания того, что она перешла черту. Не стоило кидаться громкими обвинениями.

Фенрир все никак не мог понять: в чем он ошибся? Где упустил момент, когда вместо игриво плещущейся стихии получил настоящую бурю в лице одной отдельно взятой девчонки. Если бы он не чувствовал ее почти как самого себя, уже давно бы заставил пожалеть о сказанном. Но он чувствовал, и это стало его проклятием. За ее словами скрывалось нечто иное. Не было в Алинро ни отвращения к нему, ни страха перед его истинной сущностью.

За все то время, пока она ершилась и кололась, стараясь задеть его, спровоцировать, он ни разу не уловил исходящую в свой адрес ненависть, разочарование или желание от него избавиться. Алинро говорила многое, когда он вытаскивал ее из очередных неприятностей и, может, не слишком дипломатично растолковывал, в чем именно она не права, но ничто из этого не соответствовало ее истинному к нему отношению. Однако определить, что она прятала внутри, не удавалось. Ибо чувства чувствами, а порою и в своей-то душе трудно разобраться, а уж в чужой… пусть она и принадлежит тебе.

Он ведь исправно выполнял свои обязательства. Как ни крути, но Алинро Листар, несмотря на возраст и довольно хлипкий внешний вид, могла дать отпор почти любому жителю Империи. Если это, конечно, не маг. Хотя маги тоже люди. Не вступая с ними в открытое противостояние, всегда есть возможность подловить на слабости. При этом девочка была достаточно неплохо защищена от магических угроз, а с учетом того, что в Империи ниоров мало, казалось бы, живи да радуйся, но нет. Спокойно жить синеглазка не желала.

Отпор она, кстати, могла дать не только физический, годы общения с демонами закалили и без того несгибаемый характер Алинро. Фенрир лично видел, с каким хладнокровием она всадила кинжал в глаз горному волку, коего демон специально отловил для ее тренировки. Он действительно готовил малышку на совесть, создавая неоднозначные ситуации, давая такие задания и таская в такие места, где она постоянно сталкивалась с выбором стратегии поведения, отрабатывала скорость принятия решений, укрепляла психику. Притупленное чувство восприятия чужих эмоций и блок на отдачу сильнейших собственных в данном случае играли на руку.

Зато Фенриру периодически прилетало так, что вздохнуть становилось тяжело. Сжатая внутри души синеглазки пружина рядом с ним расправлялась, и асурендра накрывало лавиной ее чистейших, ярких, острых и пьянящих переживаний. Как удивительно много в ней было скрыто! Он с восхищением отогревался в этом ласковом и уютном вихре. Ни разу Аля не испытала по отношению к нему ничего искренне неприятного. Он бы заметил и, пожалуй, сразу и отпустил. Фенрир готов был принять такой поворот, но…

Алинро росла, менялась, стала совершенно невыносимой. Могла долго и с упоением пререкаться, язвить, грубить, спорить, – тут он с обреченностью вспоминал ее вредную бабку – но за внешним наносным слоем скрывалась все та же чистая душа маленькой беззубой девочки, нежная и светлая. Как она умудрялась соединить в себе две совершенно противоположные грани, он не знал и просто ждал, отстраненно наблюдая, чье терпение кончится раньше.

– Благодарю за предложение, – упрямо насупилась Алинро. – Мне хватило незабываемых ощущений, когда ты, развлекаясь, крушил местность. Поверь, я знаю, что в тебе предостаточно ярости и стремления к…

Она резко замолчала и скосила глаза на впившиеся до крови в ее кожу ногти. Очень ярко вспомнился эпизод из прошлого, когда вот так же Фенрир держал ее после заключения сделки. Она закусила губу, чувствуя, как внутри все дрожит от переполняющих душу переживаний. Все в ней смешалось в кучу, тесно переплелось, и не разобрать, где она сама, а где отголоски эмоций Фенрира. Их она ощущала крайне редко, только когда он уж очень сильно злился, как сегодня перед появлением Смотрящего. Наверное, так действовала их связь. Он никогда не вдавался в подробности проведенного ритуала, раз и навсегда сообщив, что данная тема закрыта.

Асурендр вернул менее угрожающий вид рукам, но не сказал при этом ни слова и лечить тоже не стал.

– Не обманывайся на этот счет, – поманив ее за собой, сухо произнес Фенрир. – То, что тебе досталось, лишь крошечная часть истинных масштабов. Впредь думай, прежде чем открывать рот. Иначе однажды я перестану закрывать глаза на твой возраст, и вот тогда ты сильно пожалеешь о том, что не ценила моего доброго к тебе отношения.

Обидно. Алинро стало очень обидно. Фенечка всегда умел находить слова, достигающие цели. Быстро утерев влагу с глаз, пока он не видит, нахохлившись, она поплелась за своим персональным демоном. Во всех смыслах.

Доброе отношение… Возможно и так. Только разве это добро: дарить радость, дарить самые лучшие, самые сумасшедшие и яркие мгновения в жизни, а потом исчезать, забирая счастье с собой. С его уходом жизнь словно лишалась красок, и лишь неутомимая жажда приключений и азарта разбавляла унылые будни. Да, ее вторая жизнь вне роли воспитанной леди из аристократической семьи дарила Але хоть какое-то подобие того, что она проживала рядом с Фенриром. Только за эту попытку восполнить пустоту в душе он постоянно ее ругал и наказывал. И с фантазией у драгоценного Фенечки все было просто отлично. Каждую провинность она отрабатывала кровью и потом, а потом все повторялось.