Джозеф метнулся в коридор и пинками загнал несчастную овцу в драконюшню. Идти туда она категорически не хотела, но не имела достаточно сил, чтобы успешно сопротивляться. Ее хватало только на жалобное блеяние, но, разумеется, этот звук не переполнил сердце черного мага жалостью.

Как только доживающее свои последние минуты животное оказалось внутри, Джозеф немедленно метнулся в сторону. Дракон, увидев, что средний повелитель говорил вполне серьезно, временно отложил намерение полетать и выпустил в овцу струю пламени. Маг увернуться не успел, и ему пришлось ставить телекинетический барьер, чего он очень не любил. Во-первых, это требовало значительных усилий, а во-вторых, дракон способен непрерывно извергать пламя гораздо дольше, чем человек в состоянии этот барьер удерживать.

Блеяние прервалось коротким предсмертным взвизгом, а в помещении запахло паленой плотью. Сэр Баннистер приземлился возле бренных останков овцы и приступил к трапезе. Ел он не торопясь, можно сказать, смаковал каждый кусочек. Джозеф тем временем подбежал к нему и попытался забраться на спину. Дракон во время еды находился в чудесном настроении и потому аккуратно шлепнул хвостом повелителя чуть пониже его спины, и тот, отчаянно ругаясь, оказался за спиной у ведьмы.

– Как ты собралась лететь в таком виде? – мрачно поинтересовался Джозеф.

Мэри-Джейн что-то пыталась сказать, но из ее горла вырывались только неразборчивые хрипы. Отчаявшись дождаться от нее членораздельной речи, маг вытащил кинжал и несколькими быстрыми движениями превратил юбку платья в бахрому, после чего схватил ее левую ногу и перебросил ее через спину сэра Баннистера.

– Цепляйся за него пятками и коленями, – посоветовал Джозеф. – И руками тоже, хоть это и необязательно. Ну, и я тебя придержу на всякий случай, так что не бойся, не упадешь.

– Мое платье! – наконец, смогла что-то выговорить Мэри-Джейн.

– Твое, твое. Никто на него не претендует. Особенно теперь.

– Ты его испортил!

– А как ты собиралась лететь, свесив ноги на одну сторону? Да и одежда, открывающая ноги, тебе идет, они у тебя красивые.

– Неприлично же!

– Что поделать? Тем более я твои ноги уже видел, Гарри старый, ему безразлично, а сэру Баннистеру – тем более. Так что не переживай, все нормально. Никто не в претензии.

– И бедную овечку жалко, – вспомнила Мэри-Джейн.

– Платье тебе жалко, овцу – тоже. А почему овцу жалко? Ты сама ее хотела съесть?

– Смерть в огне – это так страшно…

– Ну, не ешь больше баранину. Ладно, это неважно. Гарри, давай сюда накидки!

– Лови! – Гарри скатал в комок висящий на гвозде плащ и бросил его Джозефу (дракон всегда очень внимательно следил, чтобы плащ не сгорел, ведь он нужен для полета).

– Две нужно! Где вторая? – поинтересовался Джозеф.

– Была, – признался Гарри. – Но теперь ее нет. Наверно, Барт утащил.

– Вот же… – Джозеф добавил замысловатое ругательство. – Ну, что поделаешь… Надевай! – Он отдал плащ женщине.

– Зачем? – удивилась она. – Ведь не холодно.

– Это здесь, внизу, тепло. Вверху – совсем другое дело.

– Тогда как же ты?

– Ничего, не замерзну. Мы долго там не пробудем. Сэр Баннистер, хватит уже изображать гурмана, доедай быстро, да полетели!

Дракон проглотил остатки мяса, торжествующе заревел и вновь взлетел в прыжке. Сильные крылья понесли его вверх, к отверстию, выводящему наружу. Мэри-Джейн слегка вскрикнула от испуга. Джозеф схватил ее обеими руками за грудь, и она опять вскрикнула, на этот раз – возмущенно.

– Что ты себе позволяешь?

– Держу тебя, чтобы ты не упала, – пояснил Джозеф.

– А ты не можешь держать меня в другом месте?

– Мне так удобнее. Так что помучайся немного.

– А кто тебе сказал, что я мучаюсь? – удивилась Мэри-Джейн. – Просто это неприлично. Ты же читаешь мысли, мог бы и сам догадаться. С другой стороны, все равно никто не видит.

– Ни хрена я не читаю, если рядом дракон. Его мысли заглушают все остальные. Можно сказать, он думает очень громко.

Сэр Баннистер выпустил небольшую струю огня в пролетающую мимо какую-то птицу, скорее всего ворону, и поймал пастью обугленную тушку.

– А о чем он думает? – поинтересовалась Мэри-Джейн.

– Восторг от полета. Любит он летать. Очень любит. Ну, еще доволен, что птичку сожрал. Мало ему было той овцы. Надеюсь, птичку тебе не жалко?

– Нет, сейчас она мне безразлична. У меня тоже восторг от полета. И не только от полета.

– А от чего еще?

– От твоих рук у меня на груди. Мне нравится. Сожми еще раз.

– Мэри-Джейн, ты ведешь себя как-то странно. Не замечаешь?

– Так и обстановка необычная, – улыбнулась ведьма. – Для меня. Ты-то часто летаешь, а я – впервые. И почему-то совсем не страшно. Уверена, что ты меня удержишь. Жаль только, что вниз смотреть неудобно.

– И не нужно, – порекомендовал Джозеф. – Голова может закружиться.

– А мне интересно! Говорят же «с высоты птичьего полета». А вот я смотрю на столицу с высоты драконьего полета, и мне нравится! А эти облака – это и есть туман?

– Да, так он выглядит сверху.

– Чудесное ощущение! Спасибо тебе, сэр Баннистер! Ради такого мне не жалко, чтобы ты съел сто овец и десять тысяч ворон!

Дракон коротко взревел, давая понять, что он услышал сказанное и полностью согласен.

– Он съест и их, и многих других, даже если тебе будет их жалко, – отметил маг. – А теперь пора возвращаться. Сэр Баннистер, пожалуйста, не делайте вид, что вы меня не слышите!

– А он знает дорогу домой?

– Отлично знает. И в тумане, и в темноте, причем откуда угодно. Как голубь.

– Ничего себе голубь! – ведьма одобрительно похлопала дракона по спине, и тот вновь взревел, показывая, что оценил ее отношение.

Дракон изменил направление полета, потом слегка сложил крылья и перешел к пикированию. На большой скорости он проскочил через отверстие, ведущее в драконюшню, а там двумя взмахами погасил скорость и плавно приземлился.

– Долго вы летали, – заметил невидимый в темноте Гарри. – Красавчик, зажги факел!

Дракон выполнил его просьбу, и в помещении стало светлее. Джозеф ловко спрыгнул на пол и помог спуститься своей спутнице.

– Мне показалось, что сэр Баннистер чуть не промахнулся мимо входной дыры, – сообщила Мэри-Джейн. – Он же мог врезаться в стену!

– Нет, не мог, – авторитетно заявил Гарри. – Драконы никогда ни во что не врезаются и друг с другом тоже не сталкиваются. Каким-то образом они видят все препятствия даже в полной темноте.