За словарем? Черт, только не это!

Пит принес ведущим словарь. Судя по реакции Колин, я была не одинока в своем возмущении.

— Синонимы ему подавай! — Колин с досадой всплеснула руками.

— Ладно, — сказал ассистент режиссера, — тут есть покрытый перьями, шерстью, пушком…

— Последнее слово, скорее, из арсенала Лизы, — проворчал Ленни.

Но Майк не нашел ни одного подходящего слова.

— Я не стану говорить «покрыты пушком», — упрямо твердил он. — Достаточно того, что мне приходится озвучивать эти дурацкие сюжеты. Есть слова, которые я ни за что не произнесу в эфире. Я никогда не скажу «покрыты пушком» и еще не скажу «пышный». Ни за что! Это пошло звучит.

— Эй, полегче, приятель! — не выдержала Колин. — Мне, например, на прошлой неделе пришлось в одном предложении сказать «ректальный» и «увлажнение».

— Ну что ж, первый раз это всегда непросто.

Колин мрачно на него взглянула.

— Что-то я не припомню, чтобы ко мне при этом все бросались со словарями, — не сдавалась она.

— Любопытное наблюдение, чтоб меня разорвало! — сказал Майк.

— Вот-вот, — закатила глаза Колин.

— Чтоб меня разорвало-о-о-о-о-о, — микрофон разносил его слова по всей студии.

— Вырубите ему микрофон! — заорал Мерв.

Ладно. Поиграли и хватит. Я нажала кнопку связи, чтобы ведущие слышали меня в наушниках.

— Майк.

Ноль эмоций.

— Майк! — повысила я голос.

Он вынул из уха наушник и выразительно почесал себе висок средним пальцем.

Ну хватит. Я подскочила со стула.

— Бекки! — в голосе Ленни сквозило беспокойство. — Что ты творишь?

Я, в ярости топая ногами, вломилась в студию и направилась прямо к столу ведущего.

— Мне надо с тобой поговорить! — От ярости я брызгала слюной.

— Э-м-м, Бекки! — до меня будто издалека донесся голос Пита. — У нас шестьдесят секунд до эфира…

— Я смотрела твои новости всю жизнь, — сказала я Майку. — Ты был моим кумиром. Мы с папой всегда смотрели все передачи с твоим участием… — если он сейчас хоть заикнется о том, что слышал это от меня еще в лифте, я его… — Ты был воплощением всего того, чего я хотела достичь — и чего достичь не смогла. И вообще, знаешь, Адам ошибался, когда говорил, что по степени гнусности ты третий. Ты не третий, потому что хуже тебя просто никого быть не может!

Он притих и в изумлении уставился на меня.

— Да ты хоть представляешь себе, как тебе повезло здесь оказаться? — Голос у меня звучал на октаву выше, чем обычно. — Как нам всем повезло, что у нас есть эта работа? И как быстро мы можем ее лишиться?

Впрочем, сомневаюсь, что ему до этого есть хоть какое-то дело. В конце концов, с ним-то договор никто не расторгнет еще долго после того, как нашу программу похоронят.

Краем глаза я видела, что на меня смотрят все, кто находится в студии, но мне уже было не до мелочного чувства собственного достоинства.

— Э-э, полминуты до эфира! — раздался голос Пита.

Все так и застыли.

— Эй, Бекки! — раздался голос Ленни из операторской. — Ты как, в порядке?

— Я только мечтать могла о такой работе! — кричала я в лицо Майку. — О такой жизни! Чтобы работать на телеканале в Нью-Йорке!

— М-да, — сказал Мерв, — похоже, Померой ее доконал.

— Бекки! — снова подал голос Ленни. — Через пятнадцать сек…

— И вот когда появляется парень — потрясный парень, очень стильный — и ему хватает на меня терпения, и у нас доходит дело до постели…

Глаза у Майка сделались еще шире. По всей студии пронесся вздох изумления. На лице Колин наконец-то появилась настоящая, искренняя улыбка. Хорошо бы она вспомнила о ней, когда работает в эфире.

— Бекки, — упрашивал Ленни, — пять сек…

— А вместо этого, — сказала, вернее проорала я, — все пошло прахом! И все из-за тебя! — Я ткнула в него пальцем. — Здесь все идет из рук вон плохо, потому что тебе лень даже улыбку из себя выдавить!

Я сверлила Майка взглядом. На его лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, во всей студии никто и вздохнуть не смел, кроме меня. Я дышала так, будто воздух вот-вот закончится.

— Все, мы в эфире! — объявил ассистент режиссера Пит.

Я выскочила из студии, не в силах успокоить дыхание. А Колин мгновенно преобразилась в очаровательную ведущую.

— С вами снова «Доброе утро», — радостно сообщила она. — А теперь прогноз погоды с Эрни, который находится на городской площади.

На мониторе появилось изображение нашего восторженного метеоролога, который стоял впереди плотной толпы людей.

— Спасибо, Колин. Итак, сегодня мы все собрались здесь, чтобы насладиться прекрасной солнечной погодой…

Ребята сзади Эрни теснились и пихали друг друга, чокаясь пластиковыми стаканчиками с лимонадом, «Доброе утро! — крикнул один из них. — Юуу-хуу!»

Я знала, что на самом деле в той толпе всего шесть человек. Их умело разместили в кадре, чтобы казалось, что на площади собрались сотни людей. Каждый из этих шестерых получил бесплатный лимонад, хот-дог и футболку с надписью «Ай-би-эс» — в награду за усилия.

Эрни улыбнулся в камеру:

— Жаль, я не надел сегодня плавки.

Он весело рассмеялся. Фальшивая толпа засмеялась в ответ.

Я чувствовала себя опустошенной. Опустошенной и беспомощной. Я брела по коридорам, не обращая внимания на ошеломленные лица проходивших мимо людей. У продюсера программы «Доброе утро» только что произошел нервный срыв на глазах у всего персонала. Если бы мои вопли продлились на долю секунды дольше, меня бы услышали еще и наши зрители.

Все четыре человека.

Я протиснулась в лифт и нажала кнопку первого этажа. Я хотела вдохнуть солнечного света, который нам пообещал Эрни.

На одном из этажей лифт остановился, и в него вошел стажер, Он мельком взглянул на меня и повернулся ко мне спиной. То же самое сделал сотрудник архива, подсевший к нам на следующем этаже.

Я несмело им помахала:

— М-м, привет!

Они обменялись взглядами и отодвинулись от меня подальше.

У меня возникло неприятное ощущение, что что-то не так. Или у меня на лице написано, что я сумасшедшая, или… О господи… Сколько людей смотрели на мониторы внутренней связи, когда я выступала со своей тирадой?

На первом этаже двери лифта раскрылись, и оба моих попутчика посмотрели на меня, как на бешеную собаку.

— Вы… выходите? — спросил один.