Все мониторы переключились на пристегнутого Эрни. Его ноги свободно болтались под ремнем безопасности, брюки грубо задрались, открывая бледные подозрительно гладкие икры без единого волоска.

И еще плохо подобранные носки. Я закатила глаза, но потом подумала — зная поклонниц Эрни, скорее всего, это покажется им очень милым.

— Да, это здорово! — говорил Эрни. — Мы прикрепили камеру к сиденью, и сейчас, вместе с программой «Доброе утро», вы все увидите сами, и проделаете весь путь вместе со мной! — На заднем плане слышалось монотонное «чак-чак-чак», пока вагончик полз вверх на первую горку. — Пока, — сказал Эрни, оглядываясь вокруг, — поездка проходит замечательно. Отсюда сверху открывается изумительный вид. Небо чистое и голубое, если не считать небольшого скопления облаков…

В аппаратной раздались смешки. Дай Эрни волю, он превратит репортаж об американских горках в прогноз погоды. Что дальше? Данные о порывах ветра?

— Сейчас мне предстоит совершить первую петлю! — крикнул он.

— Удачи, Эрни! — сказала Колин.

Вагончик продолжал пыхтеть, этот звук нарастал и становился все выше, и вот Эрни уже на вершине, а его лицо окружено белыми воздушными облачками. Он выглядел, как херувим с полотен времен Ренессанса. Ну, если конечно, удастся представить себе такого херувимчика, пристегнутого к виниловому сиденью американских горок, на картине кисти Рафаэля.

— Это так весело! — радовался Эрни. — Это…

Пыхтение прекратилось. Камера зафиксировала крупным планом лицо Эрни. Откуда-то послышались крики, улыбка с его лица исчезла и сменилась выражением неописуемого ужаса.

— О господи! — вопил он. — ОгосподиОгосподи!!!

— А что, — обернулся ко мне Ленни, — хорошая идея.

В соответствии со схемой «Манхэндлера», которую я видела, Эрни должен был сейчас упасть на первый ряд из трех бочек.

— ФУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ! — кричал Эрни.

Мерв подскочил и нажал кнопку, регулируя звук:

— Вот так! Готово!

Но на экране Эрни продолжал орать как резаный. Мы смотрели, как он, крутясь в воздухе, просвистел мимо изогнутых горок. Его волосы взлетали вверх-вниз, а зубы отбивали крупную дрожь. Это было невероятно. Потрясающе.

Надеюсь, люди это видели. Иначе выходит, что я в своем служебном рвении чуть не укокошила своего метеоролога просто так.

— Он больше не ругается? — спросила я. Мерв включил внутреннюю связь.

— Мамочка! — плакал Эрни. — Мамочка, помоги!

Я рассмеялась:

— Отлично, это тоже надо использовать!

— Будет сделано, — щелкнул выключателем Мерв.

Некоторое время спустя все было позади. Мы наблюдали, как Эрни со вздымающейся грудью, выпученными влажными глазами, доплелся до конца аттракциона и побрел в зону посадки. Его щеки и нос порозовели, волосы спадали на лицо.

— Эрни! — нервно окликнула его Колин. — Как ты?

Широкая улыбка появилась на лице метеоролога:

— Может, еще разок прокатиться?

Сегодня все чувствовали себя на высоте. Все, кроме Майка.

Он в бешенстве вылетел после эфира из студии, всю планерку просидел молча с каменным лицом, а потом припер меня к стене в коридоре столовой.

— И это называется журналистикой?! — крикнул он. Казалось, еще немного, и он меня ударит. — Что еще ты для него придумала? Приставишь электроды к его яйцам?

— Каким концом? — спокойно поинтересовалась я.

Это еще сильнее его взбесило. Прекрасно.

— Представь себе, мне жаль этого набитого дурака!

— Не стоит его жалеть, — парировала я. — Эрни в восторге. У нас восемьдесят тысяч просмотров на ютьюбе. И — что намного важнее — скачок в рейтинге. Он — суперзвезда.

— Он клоун, — поправил меня Майк.

— Ладно, расслабься.

Я обвела взглядом выпечку, выбирая себе кекс. К этому времени все хорошие уже разобрали. Остались только с отрубями. И датское печенье закончилось. Блин.

— Знаешь, что я заметил? — сказал Майк, понизив голос и наклонившись ко мне. — Люди обычно говорят «расслабься», когда готовят тебе удар в спину.

Правда? Шишки из Ай-би-эс тоже готовили мне удар, но я ничего подобного от них не слышала. Я повернулась к нему лицом.

— Мне неприятно тебе это говорить, Майк, но это факт — вся страна, можно даже сказать, весь мир, много лет наблюдает борьбу между новостями и развлекательными программами. — Я бросила кекс на тарелку. — Знаешь что? Твоя сторона проиграла.

— Ошибаешься. — Майк снова разозлился. — Люди не дураки. Им нужна информация, а не этот хлам, кроме которого ты ничего не хочешь им дать. — Он схватил пончик в глазури и помахал им у меня перед носом. — Вредный хлам, как вот это! Сахар, сахар и ничего кроме сахара!

Я взяла свой кекс.

— А что ты от них хочешь? — тыкала я в него кексом. — Чтобы они подсели на пищу для мозгов? Волокна, волокна и только волокна?

Мы еще некоторое время трясли друг перед другом едой, пока нас не прервал Ленни. Он откашлялся и протянул руку между нами, чтобы взять яблоко.

— Знакомая рабочая атмосфера, — сказал он.

Я положила кекс на место и перевела дух, в надежде, что теперь перейду из разряда «чокнутых» хотя бы в категорию «жертв стресса».

— Нам нужно поднять рейтинг, Майк. Нам необходимо это сделать, иначе мы останемся верны своим высоким идеалам, но уже вне эфира.

Неужели он не помнит, каково это, жизнь без эфира? Когда нет возможности выпускать хоть какие-нибудь новости. Так что даже если некоторые наши новости могут показаться глупыми и незначительными, это лучше, чем ничего, разве не так?

Почему я не могу заставить его это понять?

Я шагнула к нему.

— Возможно, этой программы скоро не будет, Майк, но никто не сможет сказать, что я совсем не прилагала усилий. Слышишь меня? Мне неважно, что ты предпримешь, но я сдаваться не собираюсь.

* * *

— А потом, когда он начал кричать? — хихикнула Анна и сделала глоток шардоне. Я пригласила ее в гости с ночевкой в свою крошечную каморку. — Боже, это было гениально! Поражаюсь, как ты смогла подстроить, чтобы он так ругался!

— Наверное, между словами получился такой промежуток времени, что юристы из Ай-би-си расценили их как отдельные единицы речи.

Я потянулась за бутылкой, стоявшей, ненадежно покачиваясь, на краю захламленного кофейного столика, на котором не было живого места, и вылила последние капли вина в свой стакан.

— Мы на работе смотрели это пять раз, Бекки Фуллер в своем репертуаре.