Фолк пожал плечами с напускным равнодушием.

– Но я ведь не заставляю тебя выходить за меня замуж немедленно. Сначала ты вновь обретешь своего сына – с моей помощью. Это и будет доказательством моей искренности.

– А как я могу быть уверена в том, что ты потом не захочешь вновь разлучить меня с ним?

Лгать Джеральду было всегда легко. Он давно привык к этому, а потому очень правдоподобно изобразил возмущение:

– Мне и в голову не может прийти такая мысль!

– И ты обещаешь хорошо относиться к моему мальчику?

Блисс по-прежнему не могла поверить в искренность этого человека, и все-таки в голосе ее впервые прозвучала надежда.

– Клянусь! – патетически воскликнул Фолк и изобразил на своем лице торжественность и участие. – И сделаю все от меня зависящее, чтобы ты как можно скорее вновь обрела своего дорогого мальчика.

«А потом постараюсь, чтобы ты как можно скорее снова рассталась с ним – и уже навсегда, – мысленно добавил он. – Только стань моей женой, а там уж я с тобой разберусь по-своему!»

Фолк никогда не позволил бы ни одной женщине командовать им. Этого еще не хватало! Нет, как только наследство Блисс окажется в его руках, он ей покажет, кто в доме хозяин!

Блисс тем временем внимательно изучала лицо Джеральда, не зная, на что решиться. В том, что он говорил, было одно обнадеживающее обстоятельство; она в любой момент сможет указать ему на дверь, если только он не сдержит своего слова. А если сдержит, если поможет ей вернуть сына... что ж, потом она найдет способ, как избавиться от ненавистного Фолка. В крайнем случае начнет вести себя так, что ему самому расхочется жениться на фурии.

Но сначала – сын! Блисс прекрасно понимала, что без Джеральда ей будет гораздо труднее найти его.

– Так значит, мы договорились. Никакой свадьбы до тех пор, пока мальчик не будет со мной, – четко повторила она свое самое главное условие.

– Я же сказал!

Фолк с притворной обидой покачал головой.

Впрочем, даже если бы обида была и непритворной, он все равно стерпел бы, Ведь у него не было выбора: ему позарез нужны были деньги, и сейчас ради них он был готов на все. Фолк знал, что отыграется потом, когда все будет кончено, и заветная сумма окажется у него в руках. Вот тогда он себя покажет – и Блисс Гренвиль получит то, что заслужила в свое время. Пусть все будет по порядку, не нужно забегать вперед. Сейчас его главным орудием должно стать участие.

– Неужели ты до сих пор не веришь? Ладно, завтра утром ты окончательно убедишься в чистоте моих намерений. Обещаю тебе, что как только закончится погрузка и на борт вернется штурман, я прикажу ему положить курс на Мобиль, а не на Новый Орлеан.

Блисс, похоже, была удовлетворена услышанным. Она обессилено откинулась на спинку стула и отвернулась от Фолка, чувствуя, что смертельно устала и просто не может больше находиться в компании этого человека.

Но не так-то просто оказалось избавиться от присутствия Фолка. Он положил ладони на плечи Блисс, повернул девушку к себе лицом и окинул ее жадным, горящим взглядом.

– Не отворачивайся, моя дорогая! Я столько времени ждал тебя... Давай скрепим наш договор хотя бы поцелуем.

Ни Блисс, ни Фолк не подозревали, что за ними наблюдают. Однако это было именно так.

Чуть раньше по сброшенной в воду веревке на палубу «Южной Звезды» неслышно поднялся человек, одетый во все черное. Он сумел незамеченным прокрасться мимо вахтенных, нашел каюту, в которой разговаривали Блисс и Джеральд, и теперь наблюдал за ними сквозь открытый иллюминатор. Человек этот появился в ту самую минуту, когда Фолк предложил скрепить договор поцелуем.

«Интересно, что еще за договор?» – подумал Охотник– стоит ли говорить, что это был именно он.

Долго пребывать в раздумье ему не пришлось: Фолк заговорил снова, и от его слов Охотника бросило в жар.

– После свадьбы мы будем с тобой не только целоваться, дорогая. Если у пиратов ты кое-чему научилась, я не буду тебя за это упрекать. Покажешь свои умения в постели. Итак, завтра мы уходим в Мобиль, оттуда домой и сразу под венец.

Прежде чем Блисс успела возразить, Фолк запустил в ее волосы свои тонкие пальцы и приблизил губы к ее губам. Он поцеловал Блисс нетерпеливо, жадно, пытаясь сразу же проникнуть своим языком в глубь ее рта. Блисс протестующе замычала, но никак не могла заставить Фолка оторваться от нее.

Охотник продолжал из своей тени наблюдать за любовной парочкой, испытывая нестерпимые муки ревности. Ведь он готов был простить этой женщине все! Собирался отплыть вместе с нею в Мобиль, чтобы разыскать их сына...

Но теперь с него хватит. Блисс снова предала его, и этого он ей не простит. Как она посмела согласиться на то, чтобы Фолк стал приемным отцом ее сыну – их сыну?! Ведь если она согласилась выйти замуж за Фолка, это подразумевается само собой!

Охотник твердо решил, что не допустит этого. Судно его было ходким, одним из самых быстрых на море. Пустое, без груза, оно могло обойти любой корабль – не то что тяжелогруженую посудину Фолка. Он успеет оказаться в Мобиле раньше «Южной Звезды» и найти своего сына. Тогда пусть Блисс остается со своим избранником и всю оставшуюся жизнь мучается от невозможности увидеть собственного ребенка.

А Джеральд Фолк пусть ее утешает...

Господи, как же болит сердце! Охотник был уверен, что оно окаменело навсегда, но, когда он увидел Блисс, целующуюся с Фолком, сердце его заныло, словно его погрузили в расплавленный свинец. Охотник проклинал в эту минуту и себя, и свое сердце за то, что чары этой женщины оказались так сильны. И мысленно поклялся, что теперь выжжет из своей души последние остатки жалости к кому бы то ни было.

Охотник снова заглянул в иллюминатор каюты и увидел, что влюбленная парочка разомкнула свои объятия и Фолк собрался уходить. Это несколько удивило Охотника – ведь он был уверен в том, что Блисс затащит теперь Фолка в свою постель. Однако она выставляет его. Странно...

Губы Охотника сложились в кривую усмешку. Он отступил поглубже в тень, дожидаясь, пока Фолк пройдет мимо него, убедился, что его враг успел вернуться к себе, и лишь после этого открыл незапертую дверь в каюту Блисс и вошел внутрь.

Блисс стояла лицом к иллюминатору и смотрела на ночное небо. Очевидно, она почувствовала чье-то присутствие, потому что вдруг повернулась и негромко вскрикнула, увидев, кто перед нею.

– Охотник подошел ближе и оказался в круге света, падавшего от зажженной лампы. Блисс смотрела на него широко открытыми глазами, не в состоянии произнести ни слова.

– Как ты попал сюда? – прошептала она наконец. – Ты должен уйти, пока Джеральд не обнаружил, что ты на борту!

Охотник подступил еще ближе, и Блисс увидела, как мрачно сверкает в полумраке его единственный глаз.

– Действительно, мне лучше уйти. Я свалял дурака, бросившись освобождать тебя.