Блисс прикусила губу и хитро улыбнулась. Она всегда так делала, когда собиралась выкинуть очередной фокус.

— Я хотела сказать вам раньше, но, когда вы сообщили, что приезжаете, решила отложить эту новость и подождать. — Блисс многозначительно положила руки на стол. — Я работаю с окружным прокурором. Не с ним непосредственно, но состою в его штате. Не то чтобы на меня сваливалось много работы. В основном я изучаю дела, пишу заключения и все такое прочее. По сути дела, это черновая работа. Однако скажу честно: раньше я никогда с таким энтузиазмом не просыпалась, чтобы идти на работу. Наш офис просто кипит работой. Прокуроры — жуткие трудоголики. Для них работа — смысл всей их жизни.

— Штат окружного прокурора. Это значит, они…

— Обвинители, мам. Государственные обвинители по уголовным делам.

— Мама прекрасно знает, кто такие прокуроры. — Нэт убрал руку с плеча дочери и повернулся к ней. — Скажи мне, а ты сама не планируешь занять эту должность?

— Хотелось бы. Пусть я работаю здесь совсем недолго, всего месяц, но точно знаю, что это именно то, чем я хочу заниматься. — Блисс постучала пальцем по столешнице. — В общем, я поняла, что это мое. — Она по очереди всматривалась в лица родителей. — Не знаю, это сложно объяснить.

— Но, дорогая… — Ирен сделала глоток воды. — К чему такая спешка? Это только твой первый год. Никогда не знаешь наверняка. Может, ты еще найдешь что-то, что заинтересует тебя еще больше.

— Все может быть, — согласилась она. — У меня широкий круг интересов. Конституционное право тоже довольно привлекательная сфера деятельности, но…

Нэт ободряюще похлопал дочь по спине:

— Ты же слышала, Ирен, ей это нравится.

— Я рада за нее. Просто считаю, что нет смысла цепляться за первую попавшуюся работу. С ее дипломом можно устроиться в самые разные места.

— А кто спорит? Она сделает свой выбор, когда это ей будет необходимо. Не надо давить на нее.

— Я вовсе не давлю.

Блисс подняла руку в примирительном жесте:

— Я знаю, что ты думаешь, мам. Ты считаешь, я выбрала эту работу из-за того, что нам пришлось пережить?

Ирен отвела глаза и посмотрела на Эйнджи с ее цитрой.

— Ты права. — Блисс заговорила почти шепотом. — Смерть Шэпа повлияла на многие мои решения, в том числе и на это. Но если я действительно могу принести пользу людям, что в том плохого?

Нэт взял вилку и задумчиво проткнул ею салфетку.

— Извини, пап. Я знаю, ты не любишь вспоминать эту историю, но, честное слово, из меня получился бы неплохой прокурор. Скажи, кто лучший кандидат на эту должность, как не тот, кто сам пережил подобное на собственной шкуре?

— Мы еще не все пережили, — прошептал он.

— Я знаю. Не хуже вас знаю. Именно поэтому я и хочу получить эту работу. Это просто нечестно, что дело затянулось на долгие годы. Здесь в Техасе все делается не так. Вы слышали, что в прошлом году в Хантсвилле было приведено в исполнение тридцать семь смертных приговоров?

— В Хантсвилле? — переспросил Нэт.

— Да. Там проводят все казни. Только за прошлый год тридцать семь раз. А знаете, сколько их было в Орегоне за прошедшие десять лет?

Нэт отрицательно покачал головой.

— Одна. Всего одна. Это просто возмутительно, как они там затягивают дела.

Ирен напряглась. Слова дочери показались ей жестокими. Она мечтала для нее о другой жизни, без старых ран, которые кровоточат снова и снова. Еще она надеялась рассказать Блисс и Нэту, как нашла в себе силы справиться со своей болью, чтобы жить дальше. Ей хотелось рассказать им про письмо и про то, как в то мгновение, когда она опустила его в ящик, настоящий мир, полный живых красок и удивительных ощущений, открылся перед ее взором. Это было равносильно тому, как вынуть затычки из ушей или натереть под носом мазью от простуды и вдохнуть резкий запах ментола — тогда все звуки и запахи мира ощущаются гораздо сильнее. Собственно, это ее письмо, хотела сказать Ирен, и стало причиной их приезда в Остин. Это благодаря ему они ехали с Нэтом, держась за руки, благодаря ему она даже съела салат с манго, благодаря ему их дом снова засверкал чистотой, а она сама вновь с радостью слушала музыку и даже, вплоть до этого момента, подумывала о том, а не научиться ли ей играть на цитре.

Именно благодаря письму она была жива.

Но теперь она вряд ли сможет им о нем рассказать. В законопослушном мире, в котором обитал ее муж и в котором намеревалась поселиться Блисс, Дэниэлу Роббину не было места и не было прощения. Ирен положила свою руку на руку дочери:

— Ты выбрала себе нелегкий путь, ты это знаешь.

Блисс прикусила губу и кивнула:

— Этот путь сам выбрал меня, мама.

Две женщины сидели, глядя друг на друга, Нэт переводил взгляд с одной на другую. Тишину нарушил подошедший Майкл, который спросил, готовы ли они сделать заказ.

— Пожалуй, — быстро сказал Нэт, попросив гамбургер.

Ирен заказала гаспаччо, а Блисс салат.

— Да, кстати. Мама, папа, я должна сказать вам еще одну вещь. — Блисс разложила на коленях салфетку и хитро посмотрела на обоих родителей. — Я теперь вегетарианка.

Блисс — в складчину с двумя подругами — снимала дом в центре города. Обе ее соседки тоже будущие юристы. На лето обе уехали домой.

— Домой? На лето? — переспросил Нэт, пока Блисс открывала входную дверь. — Дети все еще ездят домой на летние каникулы?

Ирен одарила мужа укоризненным взглядом и вошла в дом.

— У вас тут мило, — сказала она.

Окна украшали деревянные ставни, пол был выложен дубовым паркетом, а гостиную украшал камин. Вдоль стен выстроились высокие книжные шкафы, середину комнаты занимал пестрый персидский ковер. Если не обращать внимания на его затоптанный узор, горы газет, скопление немытых кофейных кружек, пыль и общий беспорядок, царивший в доме, то это место действительно можно было назвать очень даже милым.

Блисс выделила родителям спальню Кэрр на застекленной веранде. Здесь тоже было множество книжных полок, на подоконнике в горшках стояли полуувядшие растения, а стены обклеены репродукциями абстрактной живописи, которые Нэт тотчас взялся рассматривать, озадаченно почесывая голову. Спать им пришлось на низкой кровати, точнее, матраце, который Блисс назвала футоном. Ирен полночи давилась от смеха, когда Нэт с непривычки не мог с него встать, чтобы сходить в туалет.

Почти все время Блисс проводила на работе. Однажды за ужином она предложила как-нибудь пригласить в гости своего бойфренда. Ирен и Нэт удивленно посмотрели на дочь.

— Бойфренда? — осторожно уточнил Нэт.

— Руди. Его зовут Руди Каплан. Он из Бруклина.

— Из Нью-Йорка? — уточнила Ирен.